Аукцион ее страстей - стр. 31
– Расслабь ногу, – он, наконец, убрал руку и занялся моими босоножками, переплетая и застегивая ремешки. – Хорошо! – он поднялся на ноги. – Теперь последний штрих, – Эрик достал из кармана тюбик с губной помадой и открыл его.
Старательно, но быстро накрасил мне губы красной помадой оттенка крови и полюбовался на свою работу. Отошел на пару шагов. Я немного расслабилась. Когда он близко, это невыносимо. Но оказалось, что я рано обрадовалась. Он вдруг буквально набросился на меня. Одной рукой схватил за попу, пальцы второй руки засунул между моими губами, заставив меня широко открыть рот, и прошептал:
– Но рот твой, вырезанный строго, таил такую смену мук, что я в тебе увидел бога и робко выронил свой лук.
Я не поверила своим ушам! Это же стихи Гумилева! Я на третьем курсе филфака писала по нему курсовую. Все еще хуже, чем я предполагала! Он – маньяк. Такой же, как в "Молчании ягнят": полностью больной на голову умник с потугами на супер-интеллект. Мы с Жанной очень любили в свободное время посмотреть кино про маньяков. Прижавшись друг к другу на диване, укрывшись одним пледом, мы ели попкорн и всегда обсуждали, что самые жестокие из них – это интеллектуалы-эстеты. Они обычно кромсали жертву на мелкие части и при этом произносили мудрёный текст: стихи или цитаты из умных книг.
И именно это сейчас происходит со мной! Мне стало так плохо, что я покачнулась.
– Осторожно! – Эрик подхватил меня под руку. – Ты что не привыкла к каблукам?
– Нет, – мотнула головой я.
Я к маньякам и психам не привыкла! Бежать отсюда. Бежать без оглядки! Пусть поймают и лучше прилюдно казнят, чем этот извращенец спрячет меня где-нибудь и будет медленно отпиливать по кусочку, одевая при этом, как куклу, и читая стихи. Казнь – это хотя бы быстро! Главное: улучить правильный момент.
– Теперь ты готова послужить той, кого по праву называют Матерью Оргазмов, – он накинул мне на плечи плащ дисциплинатора и надвинул на лоб капюшон.
Мать Оргазмов? Это имя было написано на обложке той книги, которую я нашла. Меня везут к автору книги? К женщине? Черт меня дернул украсть эту книгу в кафе. И главное: в жизни ничего чужого не брала, а тут как свихнулась просто. Украла, сунула в рюкзак и быстро смылась, пока не догнали. Наваждение какое-то!
Возле дома нас ждала машина, очень похожая на обыкновенный лимузин, только без колес. Белая, длинная, она сверкала снежным отливом, и со всех сторон была украшена символом дисциплинаторов: буквой "т", на перекладине которой висела мертвая змея. Только буквы на лимузине были не из дерева, а из чистого золота.
Эрик распахнул дверь и придержал мой длинный плащ, пока я забиралась в машину. Внутри просторного салона из мягкой кремовой кожи вальяжно развалился на округлых диванах Дан. Он похлопал рукой по дивану рядом с собой, приглашая меня сесть. Я подчинилась. Напротив сидел Генрих. На его плечах дремали, нахохлившись, как птицы, два хрустальных дракона. Эрик сел рядом с ним.
Машина взлетела и понеслась, лавируя между высокими стеклянными домами. Водитель за прозрачной перегородкой иногда бросал на меня равнодушный взгляд. Улицы, ярко освещенные фонарями, были абсолютно пусты. За нами увязалась целая стайка хрустальных драконов. В небе висели две луны. Одна абсолютно-белая, вторая нежно-зеленая, цвета молодой травы.