Атаманова казна - стр. 24
– С представителем чего или кого имею честь беседовать? – сухо спросил он.
– Вот это по деловому, Флеогонт Францевич, вы начинаете мыслить в правильном направлении. Извольте: я представляю лично председателя Петроградского ЧК. Глеб Иванович Бокий вам должен быть известен. Теперь вам известен и его личный интерес к происшедшим событиям в Казани.
Клепинов уважительно качнул головой. Судя по всему, ему сейчас следовало быть искренним и проявлять сотрудничество, иначе будущее могло оказаться совсем коротким и безрадостным. И Клепинов начал рассказывать всё, что имело отношение к событиям непосредственно перед взятием Казани, и первым дням после её штурма. Не обошёл он вниманием и странное появление в Казани Туманова, и его странное исчезновение, которое неявно, но возможно, было связано с пропажей золота из банка. Подробно доложив внимательно слушавшему собеседнику о своих подозрениях, Клепинов не посчитал лишним обозначить свою отстранённость, как рядового исполнителя, от глобальности всего происшедшего. Ну правда же, что он мог поделать, когда запущен такой механизм, как фронтовая операция? Да и задачи никто лично ему не ставил. О своих соображениях он докладывал, тому же Фортунатову. А он, в свою очередь доложил в Самару. Так что, спрос собственно с него, Клепинова, строгим быть никак не может.
Собеседник ни разу не перебил его за всё время, неподвижно застыв в окутанном полумраком кресле. Наступившая пауза, после своеобразного отчёта Клепинова, была ощутимо густой и содержательной на эмоции и мысли. Последний яростно надеялся на то, что наконец увидел перед собой человека, представляющего людей имеющих почти неограниченную власть, которым можно было и послужить. Не за страх, так за совесть. Его собеседник-же сопоставлял услышанное с имеющейся у него информацией, которая была им получена от руководства Комуча в Самаре. Председатель комитета Членов Учредительного собрания Владимир Казимирович Вольский, горячо доказывал свою полную непричастность к штурму и взятию Казани Народной армией Комуча, перекладывая всю вину на Каппеля. Вот он-де самовольно, в нарушение всех приказов и указаний и предпринял этот штурм. А теперь ему, Вольскому, приходится куда-то девать переправляемое из Казани золото, будь оно трижды проклято во веки веков. Потому-как он понимает, что такое не прощают, и спрос за это ему теперь снится каждую ночь, он даже кушать спокойно не может из-за всех этих переживаний. А Туманова с середины августа уже ищут, не извольте, мол, беспокоиться, сразу же и дал команду подключить боевые группы эсеров с Казани, даже отправил им своего человечка в помощь. И контроль за всеми наладил, будьте благонадёжны.
Более информативным получился отчёт Ивана Петровича Нестерова, руководителя ведомства путей сообщения Комуча. Благодаря техническим возможностям подведомственной ему структуры и осуществлялась постоянная связь с Петроградом, который был в курсе всего происходящего. Нестеров отнёсся к информации, которую в начале августа передал ему Фортунатов, по серьёзному. Он сопоставил июльский визит Дутова в Самару с прибытием на железнодорожный вокзал его конвоя, который убыл обратно в численно меньшем составе. Ровно на один вагон. То есть, примерно десять человек с лошадьми куда-то делись: в Самаре не объявлялись, обратно не уезжали. А вот оказаться в Казани через пару недель вполне себе могли. И