Атаман. Охота на отражение - стр. 25
Одно из двух – либо он замороченный профессионал, не видящий дальше своего поручения, либо «голубой». Сейчас в помощниках у высшей касты этого добра до чертиков. Ну и хорошо, если честно. Тут и так от присутствия этого типа мурашки по коже не просто бегают, а натурально галопируют. Ника не удивится, если найдет потом на себе множество синяков.
Артузов собрал фото и планы в одну стопку, пододвинул к Нике:
– Это вашим специалистам в качестве рабочего материала. Как договорились, в течение трех дней я с вами свяжусь на предмет получения вами и вашими сотрудниками пропуска на территорию дачи. Что-то надо подписывать?
– Да, стандартный договор, – Ника достала из папки несколько бланков с уже готовой формой.
Артузов пристально ознакомился с документами, кивнул, достал из нагрудного кармана дорогущий и толстый, словно оглобля, «паркер». Поставил в графе «подпись клиента» заковыристый автограф.
Ника отметила, что нечто в движениях руки этого типа кажется ей необычным. Что – она сказать не могла.
А потом Артузов ушел, и Ника почувствовала, насколько ей стало легче. От нахлынувшей слабости она положила голову на руки. Она была близка к обмороку.
Когда ее немного отпустило, Ника задумалась, чем могла быть вызвана столь бурная реакция на этого человека. Казалось бы, обыкновенный, ничем не примечательный. Уж точно не обладатель пугающей внешности в духе киношных страшилок, где даже самый симпатичный злодей носит на себе отпечаток безумия.
Если бы ничего другого не было и только Артузов послужил причиной такого состояния, все-таки можно было бы это списать на подсознательную антипатию к визитеру. Говорят, бывает иногда такое. Нечто вроде аллергии на человека. Но в сумме с прочим это не просто волновало: это откровенно и изрядно пугало. Если с кошмарными снами еще как-то можно было смириться, то перенос страхов на реальность не лез ни в какие ворота.
Ника подумала: а может, прав доктор Лаврентьев, и не мешало бы пройти нормальное, полноценное обследование? И вздрогнула от этой мысли, потому что фактически она означала признать себя психически нездоровой. Нику это не устраивало.
Она нажала кнопку на селекторе и попросила принести в кабинет чашку кофе. Подумав, уточнила: кофе с коньяком, чтоб сильнее подействовал.
Потом, когда в чашке уже показалось перемазанное гущей дно, Ника решила: надо подождать до следующей встречи с этим Артузовым. И если тогда ничего не изменится – она согласится на стационарное исследование.
Пришел директор, спросил, как прошла встреча. Одобрительно покивал, увидев подписанный договор. Уже в соответствии с ним агентству полагалась кругленькая сумма за выезд бригады специалистов на место. Директор пообещал, что, если дело дойдет до заключения договора о производстве работ, Ника получит хорошую премию.
Можно подумать, это имеет какое-то значение! Когда работаешь в компании, фактически принадлежащей твоему мужу, можно позволить себе не обращать внимания на зарплату.
Ника решила поговорить о происшедшем с мужем. Все-таки Виктору она доверяла по-настоящему. И хотела бы, чтобы он выслушал и помог.
Вечером, после ужина, когда они сидели в гостиной перед включенным телевизором, Ника взяла пульт и уменьшила звук практически до минимума. Виктор пристально посмотрел на жену.