Аста ла виста, беби! - стр. 31

– Да, представляю. Может, он в туалет покурить ходил?

– Нет, что вы, у нас строго. И я бы запах сразу почувствовала. У меня, знаете, в семье никто не курит, так я на табак всегда реагирую.

– Значит, не курил. Но ведь парень мог выйти на лестничную клетку, а вы бы не увидели.

– Мог, конечно. Но говорю же, он ответственный. Приятель к нему зашел, так он и тогда из отделения не вышел.

– Какой приятель?

– Да откуда ж мне знать? Окликнул его кто-то.

– Вот об этом прошу вас поподробнее, – насторожилась я.

– Да о чем говорить-то, я и не знаю. Я укол делала в четырнадцатой палате, дверь была приоткрыта, я и услышала, как они разговаривают.

– Милиционер и его приятель?

– Выходит, что так. Он его назвал «Юрик». А мы уж к тому времени познакомились, и я знала, что так парнишку зовут, ну, милиционера этого. Значит, его звали.

– Почему его? Может, кого-то из больных?

– У нас нет больного с именем Юра. У меня память хорошая, я всех быстро запоминаю.

– Его мог окликнуть кто-то из больных. Ведь у вас в отделении посещение разрешено до шести, а было гораздо позднее, и посторонних в отделении быть не могло.

– Разрешено, конечно, только до шести, но, если честно, приходят и позднее, мы на это глаза закрываем, если не устраивают концертов, как на днях в одиннадцатой палате. До двенадцати часов с коньяком и песнями. Хорошо, хоть девиц не привели.

Конец ознакомительного фрагмента.