Ассистентка антиквара и город механических диковин - стр. 62
После ужина, за которым Аннет не смогла проглотить ни кусочка, поднялись в номер Максимилиана. Босс отпер дверь, опустил шторы и зажег настенный светильник под оранжевым абажуром. Аннет с любопытством осмотрелась.
Оказалось, Максимилиан на правах начальника поселился в куда более роскошном номере, чем тот, что отвели Аннет. Здесь было две комнаты: полупустая гостиная, в которую они вошли, и спальня. Заметив, с каким интересом Аннет изучала старинную мебель из темного дуба — восемнадцатый век, не иначе! — босс кивнул на соседнюю дверь и предложил с усмешкой:
— Хотите осмотреть спальню? Кровать там впечатляющая, раза в два больше вашей. И никаких часов с луком и стрелами.
— Нет уж, спасибо, — отозвалась Аннет и прошла к предмету, который занимал ее больше всего: автоматону «Лазурный поэт». Как и в музее, он сидел на своей оттоманке перед изящным столиком и хитро всматривался в сумрак из-под полуприкрытых век. Он выглядел удивительно живым, хотя пропорции его фарфоровой физиономии были кукольными — глаза слишком большие, скулы слишком острые, а нос слишком тонкий.
— Его доставили днем, когда вы гуляли возле фонтана, — объяснил Максимилиан.
Он по-свойски скинул пиджак, повесил на спинку стула и встал плечом к плечу с Аннет, сложив руки на груди. Аннет покосилась на босса и отошла. Запах его одеколона был приятным, но будил в ней странные чувства. Он вызывал образы горячего песка и экзотических, загорелых путешественников, ведущих по пустыне караваны, груженные специями.
— Удивительно, насколько эта кукла похожа на Ангренажа, — заметила она, чтобы отвлечься. — Эти черты я узнала и в маске над театром, и в каменном изваянии у входа в канатную станцию.
— Старый мастер присутствует в этом городе повсюду. В своих изделиях и в своих наследниках, — заметил босс. Он сделал шаг и опять встал рядом, даже плечом коснулся. — Удивительный был человек. Свободно говорил на двенадцати языках. Изучал алхимию, медицину, механику, часовое дело, гидрологию и математику. Умел ходить по канату, стрелял с двух рук. С завязанными глазами без промаха попадал из двух мушкетов в разные цели с пятидесяти ярдов. Он был амбидекстром.
— Да, помню. Одинаково хорошо владел обеими руками.
— Жакемар освоил интересный вид письма: начинал писать фразу с начала и конца одновременно. Заканчивал строфу стихотворения посередине страницы. Стихи он сочинял сам, и весьма талантливо. А ночью, особенно в полнолуние, с ним творилось странное. Во сне он вставал и принимался бродить по городу. Его лунатизм породил немало легенд среди местных жителей. Современники Жакемара утверждали, что он мог беспрепятственно проникать сквозь стены домов, как бестелесный дух. Подслушивал разговоры, а то и прокрадывался в постели хорошеньких горожанок.
Аннет подошла к автоматону и опустилась на табурет рядом.
— Хотите еще раз снять хронограмму? — поинтересовался Максимилиан.
— Пока не смогу. Я сегодня уже дважды входила в транс. Силы восстановятся через сутки, не раньше. Да и незачем: ничего нового я не увижу.
— Где вам привиделись алые точки? Те, которые говорят о том, что в механизме кто-то копался?
— Здесь и здесь. Три или пять точек, расположенные в виде короны.
Аннет быстро коснулась затылка и верхней части спины Поэта.