Асфоделия. Суженая смерти - стр. 4
Зеркало…
Нет, к чёрту зеркало, мне нужен выход из этого кошмара! Какая-нибудь условная дверь, открыв которую, я очнусь, и всё-всё будет по-прежнему.
Требующая ремонта квартира.
Новые трубы.
Не самая высокооплачиваемая работа.
Сестра, которая звонит только тогда, когда ей что-то требуется.
И жизнь. Какая ни есть, но моя!
Повернувшись, я пошла. Не знаю, куда, лишь бы идти, лишь бы двигаться, лишь бы сбежать… плевать, что шатает и к полу кренит, аки берёзку на ветру. Плевать, что стены плывут и ощущение такое нехорошее, что я вот-вот рухну прямо здесь… Непривычно длинные, спутавшиеся волосы лезли в лицо, подол тонкой белой сорочки до пят мешался, пол неприятно холодил ступни.
Затем я во что-то врезалась.
Столкновение оказалось фатальным. Ноги немедля подкосились, и я поняла, что всё-таки падаю.
– Фрайнэ? – произнёс мужской голос где-то над моей макушкой.
Нет, не упала, но зависла в воздухе…
Не зависла.
Чёрный силуэт, так некстати возникший на моём пути, удерживал меня, не позволяя распластаться на полу. Я запрокинула голову, однако рассмотреть лицо мужчины не удалось, оно растеклось в бледное неидентифицируемое пятно, обрамлённое тёмной рамкой волос и одежды.
– Что с вами, фрайнэ? – повторил незнакомец обеспокоенно.
Я просипела нечто нечленораздельное и вновь провалилась во тьму.
* * *
На сей раз было тихо.
Тихо настолько, что я даже усомнилась, что очнулась вовсе.
Но вместе с сознанием вернулось ощущение тела, по-прежнему слабого, неповоротливого, словно после длительной болезни.
Я открыла глаза.
Кровать всё та же.
Комната тоже.
И неряшливые лохмы чужих волос на подушке и одеяле.
Только женщины исчезли, оставив вместо себя одну-единственную девушку, сидевшую с шитьём на кушетке возле окна. Она подняла голову на звуки, повернулась ко мне. Одета в такое же чёрное платье, светлые вьющиеся прядки выбивались из-под белого чепца. На вид совсем юная, и двадцати ещё нет, поди… Широко распахнутые синие глаза и чуть вздёрнутая верхняя губа, открывавшая немного неровные зубы. Девушка отложила шитьё, вскочила торопливо и, метнувшись к кровати, присела.
– Чего изволит благородная фрайнэ?
Всё-таки обращение.
– Я-а-а… – выдавила я хрипло.
Кхекнула раз-другой в попытке прочистить горло.
– Фрайнэ желает попить? – предположила девушка, выпрямившись.
За неимением лучших идей я кивнула.
Девушка отошла к столику у стены, наполнила чашку без ручки, поднялась на возвышение и подала мне. С трудом сев, я дрожащими руками вцепилась в тару, поднесла к губам и сделала несколько судорожных глотков. Холодная жидкость обожгла горло, и я отчего-то не сразу опознала в ней обычную воду. Девушка предупредительно поддерживала чашу и убрала, едва я отвернула лицо и откинулась на подушку.
– Фрайнэ ещё слаба, – то ли спросила, то ли констатировала девушка.
И фрайнэ вовсе не фрайнэ на самом деле и понятия не имеет, как выбираться из этого затянувшегося кошмара.
– Но фрайн Шевери настаивает на немедленном отправлении…
– Ку… к-куда? – прохрипела я.
Вроде и понимаешь, что произнесла это я, и в то же время не можешь взять в толк, почему собственный голос звучит столь престранно, будто впервые услышанный в записи.
– В столицу. Все избранные уже прибыли, ждут лишь вас.
Избранные? Этого ещё не хватало… если скажут, что я и мир спасти должна, в бубен дам и в самоволку уйду.