Асфоделия. Суженая смерти - стр. 17
Или не совсем.
Вопреки ожиданиям, новое путешествие по лабиринту дворцовых переходов привело не в тронный зал, или где там положено потенциальных невест принимать, а в просторное помещение, которое я бы, пожалуй, назвала гостиной. По разным сторонам комнаты сидели три девушки: одна на стуле возле неразожжённого камина, вторая в кресле рядом со столиком и третья на кушетке в оконной нише. При стуке открываемой створки все три повернули головы к двери, жадные, нетерпеливые девичьи взоры скрестились на новоприбывшей, отчего ей, то есть мне сразу захотелось сбежать отсюда без оглядки.
– Прошу вас, фрайнэ, подождите здесь, я скоренько вернусь, – шепнула Кили.
Дверь с тихим хлопком закрылась за моей спиной.
Я оглядела комнату заново, повнимательнее. Больше никого, лишь я да три девицы… под окном, правда, только одна, ну это так, лирическое отступление. Каждая изучала меня цепко, придирчиво, с настороженным интересом женского коллектива, осчастливленного явлением новенькой молодой сотрудницы и теперь гадающего напряжённо, придётся ли дружить с ней или против неё?
Первой отвернулась хрупкая блондинка у камина. Потупилась, нащупала среди складок на юбке круглую пластинку, висевшую на поясе, и сжала.
Шатенка на кушетке хвататься за кругляшек не стала – или у неё его не было – и просто вернулась к созерцанию пейзажа за окном.
И только третья девушка, темноволосая и темноглазая, продолжила рассматривать меня без стеснения, с брезгливым любопытством.
– Избранная с островов, полагаю? – осведомилась она тоном недовольным, не сулящим ничего хорошего.
На всякий случай я кивнула.
– И из-за какой-то нечестивой островитянки нас заставляют ждать, будто прачек распоследних? – девица прибавила и громкости, и градуса недовольства. – Я дочь фрайна Витанского, я жду только Её императорское величество, а она, – надменное движение подбородком в мою сторону, – пока ещё не императрица и даже не суженая Его императорского величества.
– Можешь повторить свою жалобу Его императорскому величеству, Брендетта, – меланхолично отозвалась девушка у окна, не поворачивая к нам головы. – Уверена, он с удовольствием её рассмотрит.
Найдя свободный стул у стены, я бочком отступила к посадочному месту и птичкой на жердочке притулилась на краешке. Заметила, как беззвучно шевелятся губы светловолосой, и заподозрила, что она шепчет молитву.
Подобно монахиням из монастыря, где мы останавливались.
Неужели Асфоделия успела наворотить таких дел, что теперь при виде неё надо немедля к богам обращаться?
– А не ошибся ли жребий? – не унималась Брендетта. – Что-то не похожа она на франну, скорее на послушницу монастырскую из араннов.
При упоминании божественных обителей блондинка перестала молиться и глянула сначала с суеверным ужасом на меня, затем с праведным укором на Брендетту.
– Ах, Нарцисса, не смотри на меня так. Всем известно, что эту островитянку привезли на наши земли, словно нищенку или монахиню, едва ли не в одном исподнем.
Принято у них, что ли, девочек в честь цветов называть?
– Аргейские острова являются частью Благословенной Франской империи вот уже неполных три столетия, – снова вмешалась девушка у окна.
– Всё одно они предатели, бунтовщики и иноверцы, только и думают, как бы клятву сюзерену нарушить, – возразила Брендетта. – Так отец мой говорит.