Армейские рассказы - стр. 21
Полковник Антонов, массивный и грузный начальник штаба важно взошёл на трибуну. В отсутствие комбрига Караева, ушедшего в отпуск, он сегодня руководит разводом.
– Смирно! – командует он, слегка наклонившись к микрофону. Одномоментно по плацу разносится шаркающий звук, и человеческая масса тут же превращается в солдатиков из детского набора, отлитых в одной на всех форме, – здравствуйте, товарищи солдаты! – негромко произносит полковник, поднеся ладонь к околышу фуражки.
Мысленно считаем до двух, набираем кислород в лёгкие, и воздух над плацем сотрясается от гулкого и синхронного:
– ЗДРАВИЯ ЖЕЛАЮ, ТОВАРИЩ ПОЛКОВНИК!
– Вольно, – отвечает Антонов и опускает руку. Беглым взглядом, острым и пронизывающим из-под тонкой оправы очков он окидывает строй и цепляется за высокую фигуру прапорщика Андриянца. Тот стоит, широко расставив ноги, закинув руки за спину. Подбородок каменным торосом выступает на гордо вскинутой голове, – товарищ прапорщик, – поморщившись негромко говорит полковник, – вот вы, – он бесцеремонно тыкает пальцем в направлении Андриянца, – да-да, вы в красной шапочке. Встаньте, как полагается военнослужащему внутренних войск белорусской армии. Мы, слава богу, не в Америке.
После слов про красную шапочку Андриянец сначала бледнеет, по лицу буграми расходятся яростные желваки, челюсть сжимается тисками до зубовного скрежета, потом его окаменевшая физиономия идёт алыми пятнами, и он становится похожим на огромный переспевший мухомор. Нехотя прапорщик обрывает руки по швам и сводит ботинки вместе. Откуда-то из глубин патрульного отделения раздаëтся тихий смешок. Андриянец злобно косится в сторону, но никого рассмотреть не может. Полковник Антонов поправляет очки и, ухмыльнувшись, даёт распоряжение продолжать развод.
Далее следуют церемонии по передаче дежурства по части, столовой, парку и по ротам. Когда все разводятся по своим обязанностям, по флагштоку медленно ползёт вверх государственный флаг, и играет гимн. После на плац выезжают три тентованных КамАЗа и останавливаются на его краю.
– Батальон! – командует вышедший на центр плаца комбат, – поротно, напра-нале – во!
Патрульный батальон тут же распадается на три одинаковых коробки, и они под громыхнувший из громкоговорителя марш слаженно шагают к грузовикам. Одна из рот проходит мимо нашей шеренги, и её солдаты, переодетые из камуфляжа в милицейскую форму, жадно и плотоядно засматриваются на нас, растерянных и испуганных.
– Э-э-э, мясо, готовьтесь, – звучит из строя развязное и лихое, – вешайтесь, духи… Давайте во вторую патрульную, мы вас ждём…
Мы провожаем взглядом колонну в серой форме, пока она вся до последнего солдата не исчезает в недрах тëмно-зелëного тента КамАЗа. Грузовики несколько раз фыркают моторами, выпуская из-под себя клубы чёрного едкого дыма, и по очереди уезжают с плаца в направлении КПП.
Вскоре на плацу остаются только наши две роты. Перед нами медленно расхаживает полковник Зайченко – заместитель командира бригады по боевой подготовке. Сухопарый и поджарый он громко и воодушевлённо напутствует нас перед первым полевым выходом.
– В ряды внутренних войск, – говорит полковник, умудряясь заглянуть в глаза каждому и всем одновременно, – попадают только лучшие из лучших! Вы все здесь не случайно! Вас призвала Родина охранять и защищать ваших матерей, сестёр, а у некоторых – жён и детей! Вскоре вы выйдете на улицы наших городов охранять покой и правопорядок! Вам всем повезло – наша бригада лучшая в стране, а в Гомеле живут самые красивые девушки! Так что, если у кого-то на гражданке осталась девушка, – полковник делает паузу и хитро улыбается, – можете про неё смело забывать! – по строю пробегает одобрительный ропот и робкие смешки, – а теперь я попрошу дружно произнести наш девиз!