Армейские рассказы - стр. 17

    -Пацаны, а приезжайте ко мне в гости в Слоним, – сказал вдруг Романча.

– А поехали сейчас, – ответил кто-то из нас.

    После быстрых сборов мы вышли на проспект и вскоре поймали такси.

– До Слонима за пятьдесят баксов пятерых довезешь?– спросил Яроцкий.

– Какое расстояние?

– Сто пятьдесят километров, – соврал он, до Слонима на самом деле двести.

– Ну…– таксист с сомнением окинул нас взглядом, – ладно, вчетвером на заднее поместитесь, садитесь.

    Я поделил сиденье с Витальком, Сидоркиным и Яроцким, но нам просторно и удобно. По дороге мы упились вусмерть и по очереди спали друг у друга на плече. В Слоним приехали уже глубокой ночью. Мать Романчи будто и не удивилась запоздалым гостям и разместила нас спать в разные комнаты.

– А давайте в Жировичи сгоняем,– предложил Романча утром, – к Шаху в гости заедем.

– А что, отличная идея! – с охотой поддержал я товарища.

    Через полчаса мы уже были на вокзале и снова взяли такси на пятерых, а через час приехали в Жировичи.

    Атмосфера близкого монастыря и периодический перезвон колоколов завернула нашу беседу в какое-то духовное направление, для нас странное и необычное.

– Ну вы тогда больше не пейте, если идти собрались, – Ваня Шах, наш одногруппник, гостеприимно варивший огромную кастрюлю пельменей на всех, на правах местного наставлял хмельных друзей, внезапно ввалившихся в гости, – пьяными не надо в купель ходить.

    И вот мы стоим на морозе. Пестрая многоножка очереди медленно продвигается, мы подходим к бревенчатому домику без окон. Двускатная крыша скрыта под огромной снежной шапкой. Ближе к дому очередь вместе с низким деревянным заборчиком раздваивается. На стене табличка с буквой "М". Порог перед дверью обледенел и блестит в неверном вечернем свете. На двери табличка с надписью "Осторожно, скользко". Все вместе входим в помещение. Посреди небольшая купель с деревянными ступеньками и перилами, под потолком горит лампа. Раздеваемся. Ступни кусает холодом от ледяного пола. Аккуратно шагая спускаюсь по ступенькам в воду. Поднимаясь по коже холодная вода заставляет затаить дыхание. Понимаю, что нужно окунаться решительно и быстро. Осеняю себя крестным знамением и погружаюсь с головой. Ледяной холод пронзает насквозь, дыхание выбивает тупым ударом. Крещусь повторно, снова ныряю и в третий раз… Дыхание возвращается, обжигаю лёгкие резким вдохом морозного воздуха. Вода заливает глаза, провожу руками по лицу снизу вверх, убирая волосы со лба. Внезапно становится тепло, накатывает жар, холод больше не ощущается, выхожу из проруби, уступая место следующему. Не спеша одеваюсь. На душе легко и спокойно. От меня валит пар. Вместе с ним разбегаются, прячутся как тараканы, дурные мысли, забываются проблемы. Смотрю на друзей. Пар, исходящий от бледных тел, быстро кристаллизуется на морозе и создаёт тонкое серебряное мерцание, в слабом свете которого всë кажется накрытым лёгким сказочным туманом. Думаю о будущем. Учёба заканчивается, впереди новая жизнь. И ждёт нас всë только хорошее и светлое. Где-то в монастыре начинается вечерний перезвон…

– Встать! – командует Андриянец. Идя в обратном направлении, он все-таки останавливается напротив Довгалëва.

– Шабалтас! – громко кричит он, – убери это фламинго куда-нибудь! – смотреть больно!