Аристократ. Том 2. Адепт грязных искусств - стр. 28

А теперь Ребекка лишилась моей защиты.

И если она ещё сохранила остатки разума в застенках эгвудской больницы, если она ещё жива, то она вспомнит меня, когда я её заберу. А я сделаю это… сделаю… что бы ни происходило в Ронстаде и в этой паршивой школе… пусть хоть весь мир рухнет, но я доберусь до Эгвуда…

Руку пронзила боль.

И только после этого я осознал, что всё ещё стою, зажмурившись, посреди тренировочного зала, над мешком.

Я открыл глаза и увидел, что моя ладонь сжата в кулак.

Ногти впились в кожу с такой силой, что побелела мышца, вены на запястье натянулись и вздыбились. Я тяжело дышал, будто после пробежки, в ушах звенело. Из носа опять потекла кровь – теперь я это почувствовал без чужой подсказки.

Шмыгнув носом, я вытер его костяшкой пальца и только потом услышал выкрики одноклассников. Казалось, их разноголосье наконец еле пробилось через плотный ватный слой и достигло моих ушей:

– Рэ-э-эй… Мешо-о-о-ок…

– Ты видел, Ральф? Видел?

– Соло, тебя сделали. Ха-ха!

– Надо же, Ринг победил.

– Он сжульничал. Я сам видел.

– И как бы он сжульничал, Митчел?..

– Да Ринг больной на всю голову! Псих! Вы же сами видели, что он у Софи вытворил…

– Тихо ты!

Я посмотрел вниз.

Передо мной стоял мешок, точнее то, что осталось от мешка. Теперь он был похож на ощетинившегося дикобраза. Из него, пропоров ткань, торчали тёмные железные штыри – заострённые, толщиной примерно с палец и длиной в полметра.

– Кажется, здесь металл, – хрипло выдавил я и посмотрел на профессора Капелли.

Тот прищурился, не сводя с меня зорких ястребиных глаз.

Питер тоже глянул на меня – он весь превратился в ненависть.

Одноклассники продолжали верещать на разные голоса, пока Капелли не заткнул их, громко и зычно прогорланив:

– Кла-а-а-а-сс!

Тренировочный зал погрузился в зловещую тишину.

А я всё никак не мог прийти в себя после атаки ментального чтеца. Если он ещё раз залезет мне в мозги, то до вечера я не вытерплю: пошлю всех к чёрту и отправлюсь к Софи.

Профессор Капелли в это время принялся развязывать мешки.

Сначала те, что рядком стояли возле Питера. В первом оказалось стекло, которое Питер так и не успел обнаружить, во втором – камни, в следующих – песок, лёд, дерево, в последнем – железные опилки.

Что ж, никакого обмана со стороны профессора: всё, что было заявлено, то и обнаружилось.

Капелли подошёл ко мне, но начал развязывать ленты с конца ряда. В последнем мешке лежала галька, в следующем – стекло, как я и сказал, дальше шли лёд (а Дарт ошибся, между прочим), древесные щепки, металл…

Стоп. Что?

А что же тогда в первом мешке?..

Капелли неожиданно мне улыбнулся.

– А здесь был п-песок, мистер Ринг, – объявил он с триумфом и блеском в глазах. – Мастерством вы владеете пока на уровне начинающего медиона, но силы в вас – на уровне полноценного взрослого фортиса. Так какой у вас индекс кодо?

– Да не знаю… – устало ответил я.

Если честно, хотелось, чтобы от меня просто отстали.

Я был благодарен своему дурному кодо уже за то, что этот несчастный мешок не взорвался, не растворился в воздухе, не прилип к потолку и не запел оперу. Возникла даже гадкая мысль нахлебаться овеума, чтобы заглушить в себе эту несуразную силу, уменьшить её, подрезать, ужать, ослабить…

И нужно было, во что бы то ни стало, докопаться до сути своего происхождения.