Архивы Дрездена: Доказательства вины. Белая ночь - стр. 62

– Нет. Свобода выбора, – ответила она. – Ты не можешь изменить того, что уже произошло. Но ты волен выбрать, что делать дальше. А это значит, что ты переметнешься на темную сторону только в том случае, если сам выберешь это.

– А с чего ты взяла, что я этого не сделаю?

Мёрфи легонько коснулась пальцами моего подбородка:

– Потому что я не идиотка. В отличие от некоторых других, сидящих в этой машине.

Я поднял правую руку и бережно сжал ее пальцы. Они были теплые, крепкие.

– Поосторожнее. Это почти, можно считать, комплимент.

– Ты порядочный человек, – сказала Мёрфи, опуская руку; пальцев моих она при этом не стряхнула. – Порой до боли слепой и глухой. Но сердце у тебя доброе. Потому ты и относишься к себе так беспощадно. Ты устал, голоден и изранен, и ты видел, как нехорошие парни делают такое, чему ты не в силах помешать. Ты пал духом. Вот и все.

Простые, искренние и прямые слова. В голосе ее не было ни капли фальшивых утешений, ни капли снисходительной жалости. Я ведь не первый день знаком с Мёрфи. Я знал, что она готова подписаться под каждым своим словом. Сознание того, что она на моей стороне, даже если я нарушил закон, который она защищает по долгу службы, здорово ободряло.

Я говорил это прежде и повторю еще раз.

Мёрфи – хороший парень.

– Может, ты и права, – сказал я. – Адские погремушки, и правда, хватит жалеть себя – работать пора.

– Только начни с еды и отдыха, ладно? – хмыкнула она. – И если ты меня не слышал, я заеду за тобой утром.

– Идет, – кивнул я.

Мы еще немного посидели, держась за руки.

– Кэррин, – проговорил я.

Она посмотрела на меня. Глаза ее казались очень большими, очень голубыми. У меня не получалось смотреть в них долго.

– Ты никогда не думала о… ну… о нас?

– Иногда, – ответила она.

– Я тоже, – признался я. – Только… моменты все были какие-то неудачные.

Она улыбнулась:

– Я заметила.

– Как по-твоему, в этом что-то есть?

Она осторожно сжала мою руку пальцами и сразу убрала их:

– Не знаю. Может, когда-нибудь… – Она посмотрела на свою руку и нахмурилась. – Это многое бы изменило.

– Изменило бы, – согласился я.

– Ты мой друг, Гарри, – сказала Мёрфи. – Что бы ни случилось. Иногда в прошлом… я поступала по отношению к тебе несправедливо.

– Как тогда, у меня в офисе, когда ты заковала меня в наручники, – кивнул я.

– Ага.

– А потом ты мне зуб сломала.

Мёрфи пораженно моргнула:

– Я сломала тебе зуб?

– А потом…

– Ладно, ладно, – остановила она меня; щеки ее порозовели. – Я хочу сказать, я могла бы и раньше понять, что ты из хороших парней. И…

Я выжидающе смотрел на нее и молчал.

– И я прошу прощения, – выдавила она. – Вот гад!

Это далось ей непросто. Гордости в Мёрфи не по росту много. И да, я очень хорошо помню пословицу насчет хрустальных домов и камней. Поэтому я не стал давить на нее.

– Ты уж не увлекайся романтикой, Мёрф.

Она чуть улыбнулась и закатила глаза:

– Если мы и сойдемся когда-нибудь, не пройдет и недели, как я тебя убью. А теперь отдыхай. В таком виде от тебя все равно толку никакого.

Я кивнул и выбрался из машины:

– Тогда до завтра.

– Где-нибудь около восьми, – отозвалась она и вырулила обратно на улицу. – Поосторожнее, ладно? – бросила она, опустив стекло.

Я посмотрел вслед машине и вздохнул. Мои чувства по отношению к Мёрфи все еще пребывали в безнадежно запутанном состоянии. Может, мне нужно было поговорить с ней раньше. Действовать решительнее, инициативнее.