Археологи против пришельцев - стр. 8

Стелла замерла. Её лицо преобразилось, на нём отразился священный ужас вперемешку с экстазом безумной жрицы, дождавшейся своего бога.

– Егор… ты… ты видишь?! Это… невероятно! Символы… они изменились! Они старше первых династий! Они говорят о Вратах… о тех, кто был до богов… о крови, что открывает путь! Это… это перевернёт всё!

Я сунул порезанный палец в рот, чувствуя солоноватый вкус собственной крови, и криво ухмыльнулся.

– Надеюсь, у этих твоих «тех, кто был до» была прививка от столбняка…

И тут камень запульсировал ярче, издав низкий, вибрирующий звук, похожий на удар в гигантский бронзовый гонг. Звук, который прошёл не через уши, а сквозь кости. Стелла, потрясённая до глубины души, покачнулась, едва не упав, взяла меня за руку.

– Землетрясение! Держись! – инстинктивно рявкнул я и рванулся вперёд, хватая её за руку.

Но это не помогло. Ещё один толчок бросил нас на странный артефакт. Мои пальцы коснулись её бархатистой кожи и гладкой, солоно бы живой поверхности камня одновременно.

Мир взорвался.

Инвертированный свет, слепящая тьма ударила по глазам. Меня охватило омерзительное ощущение деконструкции, будто моё тело протаскивали сквозь мясорубку реальности. Время рвалось, как ветхая тряпка. В ноздри ударил густой коктейль из запахов меди, гниющей органики, озона и чего-то невыразимо сладкого, как запах разложения. Ультразвуковой визг скреб по внутренней стороне черепа, смешиваясь с грохотом первобытных барабанов и леденящими душу завываниями, доносящимися отовсюду и ниоткуда.

Но ничто не длиться вечно. Верно? Мы рухнули на горячий песок. Я вскочил и огляжелся. Это был не наш лагерь и не раскоп. Над нами, пронзая больное, фиолетовое небо, возвышались зловещие чёрные пирамиды неправильной, неевклидовой геометрии. Вокруг ютились кривые глинобитные хижины, а между ними двигались фигуры нагих людей. Их кожа была серой, покрытой ритуальными шрамами, а взгляды – пустыми, как глазницы черепов. Воздух был тяжёлым, как расплавленный свинец.

Я лежал на песке, чувствуя, как липкий пот струится по спине, и пытался заставить мозг работать. Рядом, тяжело дыша, на коленях сидела Стелла. Её лицо, обычно такое непроницаемое, было искажено смесью животного страха и благоговения. Камень… Сердце этого, попа всё ещё был в её руках, он тускло пульсировал тёмным, как сердце проклятого бога, только что пробудившегося от эонов сна.

– Ну что, Стелла, – прохрипел я, сарказм – мой последний бастион – ещё держался. – Это и есть твой «прорыв в археологии»? Или мы просто вляпались в твой любимый миф про блюющих змеев и хтонических битв?

Она медленно повернула ко мне голову. Взгляд был острым, как и прежде, но теперь в его глубине плескался первобытный ужас.

– Егор, заткнись. Хотя бы на минуту. Ты понимаешь… где мы? Это не просто находка. Это Врата. Мы… мы пересекли грань! Это реальность, о которой писали в запретных текстах!

Я хмыкнул, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони, и снова огляделся. Чёрные пирамиды внушали иррациональный, животный страх.

– О да, грань. Я пересёк её, когда согласился везти научный цирк в задницу мира. А теперь мы в кошмаре, где местные аборигены, похоже, практикуют нудизм и поклоняются плохой архитектуре. Кстати, если твой Апоп – демиург, то это он создал… вот это всё? Своеобразное у него чувство прекрасного…