Размер шрифта
-
+

Аргентина. Крабат - стр. 4

3

Рука мужчины лежит на ее плече. Женщина не отодвигается, стоит ровно. Совсем рядом – каменная балюстрада, за нею обрыв, утонувший во тьме каменистый склон. Вдали – огни города, корабли в тихой бухте.

Вечернее тепло сменилось ночной прохладой, хвойный дух – запахом влажной земли. Говорит мужчина – черная тень. Женщина молчит, пальцы правой поглаживают кольцо-саркофаг. Смерть по-прежнему рядом, невидимая, безгласная.

– Наша штаб-квартира будет в Париже. На тебе все связи, все контакты…

Женщина кивает и внезапно оборачивается:

– Слышишь?

Мужчина смотрит назад, пожимает широкими плечами.

– Радио? Кажется, забыл выключить.

– Танго!

Сквозь ночь доносится еле слышный голос невидимой певицы. Слов не разобрать, и женщина начинает напевать сама:

В горних высях
звучат молитвы,
В адских безднах –
глухие стоны,
В женском сердце –
все арфы рая,
В женском сердце –
все муки ада…

Мужчина улыбается, гладит женщину по щеке. Она улыбается в ответ.

Путь мужчины –
огни да битвы,
Цель мужчины –
уйти достойным,
Где, скажите,
найти ему покой?
Ах, где найти покой?

Ее правая ладонь скользит вниз, ныряет в пиджачный карман. Мужчина не замечает, смотрит в ее глаза. Губы легко касаются губ.

А любовь
мелькает в небе,
Волну венчает
белым гребнем,
Летает и смеется,
и в руки не дается,
Не взять ее никак!
О Аргентина, красное вино![12]

Уже не поет – шепчет. Губы вновь соприкасаются, ладонь в белой перчатке – левая, легко сжимает мужские пальцы.

– Погоди… Погоди! Ты хочешь… Хочешь услышать мой ответ?

– Да, – отвечают его губы. Женщина кивает, оборачивается в сторону обрыва.

– Хорошо! Стань, пожалуйста, рядом.

Он вновь справа, она – слева. Позади – горы, впереди – горный склон.

– Наклонись…

Правая рука в белой перчатке взлетает вверх. Пистолет у его виска… Удивиться мужчина не успевает – как и услышать выстрел. Он понимает лишь, что земля под ногами исчезла, и он падает, падает…

Не упал. Смерть подхватила, крепко взяла за плечи, усмехнулась во весь костлявый оскал.

Данс-макабр!

Танго!

Пляшут тени,
безмолвен танец,
Черен контур,
бела известка.
Дым табачный
из старой трубки,
Голос бури
из буйной пены,
Нет покоя,
ни в чем покоя нет!

Смерть поет беззвучно, слова сами рождаются в гаснущем сознании, вспыхивают белыми искрами, тускнеют, превращаясь в обгорелые пылинки.

Белый рыцарь –
перо голубки,
Черный ангел –
смола геенны…

– Но почему? – кричит он, глядя прямо в пустые черные глазницы. – Почему? За что?

Напрасно! Смерть не отвечает на вопросы.

* * *

…Бумажник, кольца и документы – забрать, в левый карман пиджака положить две игральные фишки из казино и цветной проспект на мелованной бумаге. «SBM» – «Société des Bains de Mer».

Общество Морских Купаний…[13]

Труп словно налился свинцом, но она справилась, пусть и со второй попытки. Вниз, в черную пропасть!

Прощай!

Отдышавшись, бросила туда же пистолет. Перчатки сняла, сунула в карман.

Все…

Можно было идти к машине, но женщина решила немного обождать. Повернулась спиной к морю, облокотилась о камень балюстрады, закрыла глаза… Черная тень сгустилась, подступила к самым зрачкам, но женщина ничуть не испугалась. Улыбнулась, поправила сбившуюся набок челку. Запела беззвучно, Смерти под стать.

А любовь
мелькает в небе,
Волну венчает
белым гребнем,
Летает и смеется,
и в руки не дается,
Не взять ее никак!
О Аргентина, красное вино!
Страница 4