Апейрогон. Мертвое море - стр. 41

Если заключенному попадалась в руки леска для ловки рыбы или зубная нить, они немедленно шли в дело. Нейлоновая струна считалась сокровищем.

Если ничего больше найти было нельзя, музыку исполняли на столовых подносах или ритмично настукивали по бокам пустых консервных банок из-под супа.

В тюрьме есть особая вонь. В столовой, в душевых, в телефонных кабинках, даже в маленькой тюремной мечети. По углам падали замертво мыши. Тараканы. Ящерицы. Это место было пропитано разложением.

Дни тянулись мучительно долго. Арестанты изучали анатомию скуки. Время наполнилось бесконечной пустотой. Они перекатывали сообщения друг другу по полу, играли в шатрандж [32], выстукивая код на трубах. Заворачивали в самокрутки рассыпанный табак. Они лепили из нута коней, слонов, ладьи и пешки, чтобы были шахматные фигуры.

Им не разрешалось носить традиционную одежду. Они мастерили куфии из любых подручных материалов: кухонных тряпок, полотенец для посуды, резинок из-под трусов. Требовались недели на то, чтобы сшить все вместе, и мгновение, чтобы конфисковать.

Ночью можно было услышать сутры из Корана. Они не войдут в Рай, пока верблюд не пройдет сквозь игольное ушко. Неужели ты не веруешь в Того, Кто сотворил тебя из земли? Были организованы занятия по поэзии и гимнам, которые выкрикивались от камеры к камере. Антар, Абу Зайд Аль-Хилали, Саиф ибн Дхи-Язан, и Маркс с Лениным.

Стихотворения Махмуда Дарвиша читали с постоянством молитвы: Тюремная камера с холодным окном. Море за нас, море против нас. Я работал с товарищами в каменоломне. Сбрызните меня благоуханной водой с базиликом.

Бассам терпел побои. В основном они происходили в столовой. Охранники приходили в полном комплекте защитной экипировки для усмирения протестов. Выстраивали заключенных в одну линию. Приказывали снять одежду. Они стояли нагишом. Бассам защищался пластиковым подносом для разноса еды, как щитом. Он треснул ровно посередине, прямо у него над головой.

Хромая, он шел в душевую полностью одетый, чтобы смыть кровь, потом вывешивал одежду из окна своей камеры и завязывал на прутьях. Он вставал на колени и молился в мокрую рубашку.

Большую часть времени, проведенного в тюрьме, он находился в одиночной камере. По требованиям ритуала, он должен был молиться на чистом ковре, отведенном специально для этих целей. Бассам использовал кусок голубой ткани, на котором нарисовал михраб [33]. Тюремный охранник Герцль дал ему эту ткань на свой страх и риск. Бассам с величайшей аккуратностью свернул ее и убрал подальше от глаз.

Они с Герцлем поначалу не ладили. Герцль высокий и жилистый, с резкими худыми чертами лица и большим кадыком. Родители воспитали его в традициях ортодоксального иудаизма, студентом он изучал математику в Тель-Авиве. Его привлек тюремный номер Бассама – 220–284. Он сказал, что это дружественные числа, или как-то так.

Бассам пытался вспомнить урок из школы про аль-Хорезми и Дом мудрости. Он не мог воспроизвести его полностью по памяти, но сказал Герцлю, что вся хорошая математика пришла от арабов, и это всем известно. Завязался разговор. Тихий и настойчивый, у двери его камеры.