Апейрогон. Мертвое море - стр. 14

(Также зоны «H1» и «H2» в Хевроне на Западном берегу, восемьдесят процентов города контролируется ПНА и двадцать процентов – Израилем, включая зоны, открытые только для израильтян и держателей заграничных паспортов, также известные как «стерильные улицы».)

(Также зона «E1», двенадцать квадратных километров спорной/оккупированной свободной от застройки земли за пределами аннексированного Восточного Иерусалима, где живут бедуинские племена, ограничена израильскими поселениями зоны «С».)

(Также шовная зона, территория между зеленой линией и разделительным барьером, на Западном берегу, также известная как закрытая зона, нейтральная территория, находящаяся полностью в зоне «С», населенная в основном израильтянами, живущими в поселениях, доступная для палестинцев только по разрешению.)

За исключением экстренных сигналов бедствия, нельзя точно сказать, каким образом разные виды птиц общаются друг с другом и общаются ли вообще.

Рами любит это ощущение, когда въезжаешь в туннель еще затемно. Даже немного уютно. Когда въезжаешь в него днем, тебя будто поглощает тьма. А ранним утром все наоборот: обволакивает ослепительный свет.

Мотоцикл ревет на скоростной полосе. Рами переключается на пятую передачу, наседает на машину, колени упираются в бензобак. В шлеме играет радио. The Hollies. The Beach Boys. The Yardbirds. The Kinks.

На улице холодное утро с изморозью позднего октября. Он дотянулся до штанов и застегнул вентиляционные карманы, стиснул пальцы в перчатках. На боковых зеркалах никого не видно, он перешел на левый ряд, не сбавляя и не увеличивая скорость.

Туннель длиной в целый километр был прорыт в горе под контролем французских инженеров. Из Нью-Йорка привезли несколько кессонных рабочих, чтобы те следили за процессом.

Туннель проходит под городом Бейт-Джала, соединяясь ласточкиным хвостом вместе с Путем патриархов – древней библейской тропой.

Рами вынырнул между бетонными взрывозащитными стенами в по-прежнему густую темноту и немного позднее проехал под большим красным указателем – на иврите, арабском, английском, – не обратив на него никакого внимания.

ВЗЪЕЗД ДЛЯ ГРАЖДАН ГОСУДАРСТВА ИЗРАИЛЬ ЗАПРЕЩЕН

Двигатель «прокашлялся», когда Рами повернул рукоятку двигателя. Он собирался сделать круг, а утром поехать обратно той же дорогой, мимо желтых ворот и далее. Без нервов, без страха. Он уже привык ездить в Бейт-Джалу минимум два раза в неделю.

Все утро Рами ездил очень быстро, но ему нравится, когда все вокруг замедляется, почти замирает, и он кожей чувствует, как зависает в пространстве, будто на фотографии, где он – один-единственный движущийся объект.

Его всегда поражала способность границ менять восприятие: произвольная линия, проведенная тут, там, стертая, нарисованная заново.

Солдатов – не видно, пограничников – нет, никого – нет.

Дорога ушла резко в гору. Он хорошо знал эту территорию: ограда из колючей проволоки, ржавые машины с грязными стеклами раскиданы на обочине, низенькие домики, фуксии свисают из горшков на балконе, садики, на крыльце звенят колокольчики на ветру, смастеренные из канистр, где раньше был слезоточивый газ, черные емкости с водой стоят на крышах многоквартирных домов.

Когда-то давным-давно по этим дорогам было намного проще путешествовать. Даже в плохие времена. Никаких объездных, никаких разрешений, никаких стен, никаких несанкционированных дорог, никаких внезапных баррикад. Пришел и ушел. Или не ушел. Сейчас это бедлам из асфальта, цемента и фонарей. Стены. Заграждения. Баррикады. Ворота. Строб-лампы. Датчики движения. Электронные замки.