Аня здесь и там - стр. 16
Родители набили наш фургон доверху, так что не поместившиеся коробки с тарелками в синий цветочек и вилками дребезжали с нами в водительской кабине всю дорогу домой. За рулем сидел довольный папа – ему было очень интересно управлять таким фургоном. Мама тоже была в приподнятом настроении: она сказала, что эти тарелки похожи на гжель, которую коллекционирует Оля, и что это хороший знак. Я сидела молча и просто смотрела по сторонам.
В тот вечер наша квартира перестала быть голой. Родители расставили мебель и разложили по полкам одежду, я вынула из чемодана свои игрушки, а на холодильник мы повесили магниты и фотографии, которые раньше висели у нас в Москве. Но мне все равно было грустно.
Я лежала на своей новой кровати из интернета, укрытая одеялом дяди Бори и тети Лены. Одеяло было теплое и уютное, хоть и старое. Видно было, что под ним спали и дядя Боря с тетей Леной, и их дети. А если принюхаться, то становилось понятно, что и такса Молли, наверное, тоже иногда лежала на нем.
Как же так, думала я, весь наш дом, моя кровать, все наши вещи, вид за окном, все-все осталось там, в Москве, – а мы теперь здесь. Почему? Зачем?
Но я закутывалась поуютнее в одеяло, и мне становилось немного легче от мысли, что и это одеяло, и вся мебель в нашей нью-йоркской квартире достались нам от Олиных и Лешиных друзей – как будто, проводив нас тогда на перроне, Оля с Лешей передали нас в другие заботливые руки.
Глава 5. Самый длинный день
Я стояла перед четырехэтажным зданием школы и что есть силы сжимала папину руку. Папа тянул меня вперед, но я не поддавалась.
Вокруг нас роилась пестрая, шумная толпа. Здесь были дети, родители, няни, коляски с орущими младшими братьями и сестрами. Перед глазами мелькали разноцветные рюкзаки, футболки с супергероями, кроссовки, сумки для ланча, заколки в волосах, мягкие игрушки и бутылки с водой.
У меня кружилась голова.
Первый день школы проходил в Нью-Йорке как-то странно. Никаких вам праздничных линеек, белых бантов, никаких песен и речей. Цветов тоже ни у кого не было. Родители просто подводили детей к входу в школу, обнимали, и те уходили внутрь через двойную дверь.
Только мы не двигались с места.
– Пап, как я там буду? Я ничего не понимаю по-английски.
Папа присел на корточки и обнял меня.
– Ты такая смелая, такая умная и талантливая, что не успеешь оглянуться, как будешь лучшей ученицей в этой школе, честное слово!
– Пап, я не хочу…
Уже прозвенел звонок, мимо нас прошмыгнуло еще несколько опоздавших детей, и возле входа в школу мы с папой остались одни. Через некоторое время к нам вышла молодая симпатичная женщина с длинными темными волосами и колечком в носу. Она улыбнулась и сказала папе что-то по-английски. Потом протянула руку в нашу сторону.
Нет, папа, пожалуйста, не надо… не отдавай меня ей…
Но папа передал женщине мою руку, и она потянула меня за собой.
Я уже приготовилась заплакать, но папа прокричал мне вслед:
– Не раскисать!
…Да, не раскисать. Эта драматическая история произошла прошлым летом на нашей подмосковной даче. В тот день Леша и Оля принимали на веранде гостей и, как водится, вели с ними скучные взрослые разговоры, а я от нечего делать забрела в наш знаменитый малинник. На самом деле он давно уже превратился в крапивник, но я все-таки надеялась отыскать там хоть пару ягодок.