Антонимы любви - стр. 11

– Больше это не повторится, босс.

Поднимаю по очереди пакеты с приклеенными к ним адресами и кладу на стол. Аня по-прежнему сидит согнувшись пополам. Делает вид, что завязывает шнурки на кроссовках.

– А почему ты называешь свою мать Екатериной Андреевной?

Его вопрос ставит меня в ступор. Неужели они так сблизились, что мама рассказала ему, кем я ей прихожусь? Хотя на самом деле мы похожи внешне, догадаться несложно. Однажды мне даже продали энергетики по её водительским правам – первое и последнее преступление, которое я совершала в своей жизни. И до сих пор за него стыдно.

– Ну, она же тебе не мать, а чужой человек, известный, как Екатерина Андреевна.

Антон выгибает бровь. Я чувствую, как краснею, и злюсь на себя за эту реакцию. Что за чушь я сейчас ляпнула?

– Фактишь.

На прощание он одаривает меня загадочной улыбкой. Его взгляд задерживается на мне секунду дольше, чем нужно, прежде чем он поворачивается и подхватывает пакеты. Когда дверь хлопает вновь, Аня наконец вылезает из-под прилавка вся красная, как рак. Больше ей не приходится сдерживать смех. Она хватается за край стола, задыхаясь от подавленного хохота, и я смотрю на неё с полным недоумением.

– Какого хрена? – Её глаза становятся размером с юбилейные монеты. – Какого хрена ты мне не сказала, что он такой красавчик? Может, ну нафиг этого Маркова дружка? Зови обратно футболиста. I can fix him.

Таращусь на неё, как на обезумевшую. Конечно, я не могу отрицать, что в Антоне есть некоторая привлекательность. Роковая, как говорят в романах. Но обстоятельства нашей встречи не давали мне назвать его «красавчиком». А подобный комплимент от Ани кажется вдвойне странным, будто она пытается играть на моих нервах. Знает же моё отношений к его персоне.

– Ты в своем уме?

– Не, ну а что? Мне такие нравятся. Он же вылитый Киану Ривз в молодости. Загадочный. Небось еще стихи пишет. Спроси в следующий раз, есть ли у него девушка, спросишь?

Поджимаю губы, всё силясь распознать, разыгрывает ли меня подруга. Надеюсь, что мы обойдемся без мыльной оперы в декорациях «Лаборатории сияния».

– Только учти, с ним тебе пригодится выучить, где строится уличный туалет.

Встав с пуфика, Аня нарезает круги по торговому залу. О чем-то думает. Наверное, как завоевать сердце, так называемого, футболиста.

– Всё настолько плохо? – её голос звучит расстроенно, почти умоляюще. Аня останавливается у полки с масками для лица и смотрит на меня через зеркало.

– Ему ещё месяц отрабатывать долг за разбитую витрину. Как ты думаешь?

Аня глубоко вздыхает. Кажется, она всё же не шутила. Хотя не сказать, что я удивлена. Аня любит коллекционировать поклонников, и если на планете существует парень, который в ней не заинтересован и не лайкает её истории, считает это личным оскорблением.

– Ну ты всё равно спроси. На всякий случай.

– На улицу Спартака? – спрашивает нас водитель «Датсуна».

– Ага, – отвечаю неуверенно, потому что еду по этому адресу впервые.

Когда я познакомилась с Марком Онегиным, наш город перестал состоять для меня из трех точек: дома, университета и библиотеки. Марк вырвал меня из этого бермудского треугольника. На карте появились новые места, о которых я никогда не подозревала. А в моих контактах – новые люди.

Я росла отшельником. Не специально. Так вышло, что в старших классах коллектив у нас собрался недружный. В итоге я ни с кем толком не сблизилась. Вместо того, чтобы тусить, жила в режиме «учеба-спорт». «Занимаешься спортом – отдыхает голова. Занимаешься учебой – отдыхает тело», – говорила мне мама, собирая на тренировку по теннису, когда я жаловалась, что устала в школе. А ещё она страшно боялась, что по неопытности я свяжусь не с тем парнем. Влюблюсь в какого-нибудь одноклассника Васю и залечу. Чтобы прокормить семью, брошу учебу и устроюсь работать официанткой, а он будет играть дома в стрелялки, потому что у мальчиков в таком возрасте ответственность ещё не выросла.