Антиваксеры. Книга 1. Грустный праздник - стр. 24
– Эй дядя, закурить есть? – от компании отделилась тень и пошла на Олега вихляющей походкой.
– Нет, – ответил Кузнецов, остановившись, – не курю.
– А ты чо дерзкий то такой, – обрадовалась тень и подошла вплотную, но тут же разочарованно выругалась, узнав Олега. Это был Витек из соседнего двора, парень лет на десять младше Кузнецова, вечно торчащий по закоулкам со своей компанией и промышляющий мелким гоп стопом.
– Совсем офонарел, – сказал гопник, – в такое время один шарохаешься! Ты хоть знаешь, сколько мудаков сейчас на улицах?!
Олег ничего не ответил, повернулся и пошел в сторону дома. Витек хотел еще что-то сказать, но его остановило странное пустое выражение лица соседа, поэтому он лишь пожал плечами и вернулся обратно к своей компании.
Киллер без дальнейших приключений добрался до подъезда, тоже с неработающим домофоном, открыл дверь и вошел в квартиру, где жил вдвоем с матерью. Из комнаты матери сразу же раздался привычный голос.
– И где ты шляешься, я тебе звоню, ты трубку не берешь, абонент недоступен, у меня давление двести сорок, полдня на кровати валяюсь, а тебя все нет, хотела в морг уже звонить, совсем мать не любишь, хочешь в гроб меня свести, скорую даже некому мне вызвать, у меня предынфарктное состояние, я тебя растила одна, не спала ночами, думала, что опора мне будет в старости, неблагодарный, такой же, как сестра твоя, чувствую умру я скоро, придешь в один прекрасный день, а мать твоя мертвая лежит, да ты и не заметишь даже, давление лежу меряю, на цифры смотреть страшно, а тебе хоть бы что, шляешься где-то и на звонки не отвечаешь, голодный еще поди, я ужин уже раза три разогревала, грею и плачу, а давление скачет как сумасшедшее…
Под этот монолог Олег, давно выучивший его наизусть и про себя подсказывающий актрисе слова, если вдруг она запиналась, разделся, вымыл руки в ванной и зашел в комнату матери.
– Дай-ка я тоже давление померяю, – сказал он, – что-то я чувствую себя не очень.
Но мать проворно спрятала тонометр под подушку.
– Да ты же как бык здоровый, с чего вдруг у тебя будет давление, – сказала она, – пошли ужинать.
Мать соскочила с кровати и побежала на кухню, продолжая говорить. Сын поплелся следом.
– Соседка то наша дура, с шестнадцатой квартиры, баба Глаша, начиталась этой Зари коммунизма дебильной, пошла и вакцинировалась. Уж я орала на нее, орала, а она как идиотка только глазами хлопает. Говорит – ну в Заре же неправду не напишут! – представляешь тупая какая, газетам верит. Так что ты думаешь, пока она болела после вакцины, лежала с температурой, ей платную подписку на телефон подключили!
– Кто? – удивился Олег.
– Дед Пихто! Вакцинаторы эти проклятые. Пока она при смерти валялась. Специально отравили ее прививкой и подключили.
Кузнецов вздохнул и начал есть поставленный перед ним ужин. Его мать, Людмила Сергеевна Кузнецова отработала сорок лет медсестрой в поликлинике, но уже больше десяти лет сидела дома на пенсии. Жили они уже долгое время вдвоем. Младшая сестра Олега исчезла из родного дома, как только закончила школу и больше двадцати лет в Шахтинске не появлялась. А отца Олег не знал. Очень сильно его занимало свое странное отчество – Спиридонович. Никогда в жизни он не встречал людей с таким именем. Не раз Олег пытался расспросить мать об отце, но та категорически отказывалась говорить на эту тему и всегда переводила разговор. Людмила Сергеевна вышла замуж, когда сыну исполнилось два года, родила дочь, вот только новоявленный отец ее так и не увидел – к тому времени он уже сбежал из их семьи.