Антимелодрамы - стр. 17
Катя с трудом удержалась от очередного вздоха и решила перейти к финальному пункту, самому сложному – «Умение удивлять».
– Представь, что я хочу, чтобы ты меня поразил. Потряс. Тотально. Как ты это сделаешь?
Миша почесал затылок и долго смотрел в потолок, словно там была подсказка. Наконец, он улыбнулся.
– Катя, у меня есть кое-что особенное. Подожди минутку!
Он исчез в прихожей, потом раздался шорох, и он вернулся, держа в руках… огромный пакет с картошкой.
– Вот! Полный мешок, между прочим!
– Что? – Катя уставилась на мешок, не веря своим глазам.
– Ты ведь говорила, что у нас картошка закончилась. А я… вот!
Катя молчала, пытаясь подобрать слова. Наконец, она с трудом произнесла:
– Миша, ну это же… странно. Это не романтика, это даже не сюрприз!
– Но ведь ты этого не ожидала!
– Да уж, такого я точно не ожидала, – выдавила Катя. – Ладно, давай, Миша, честно. На сколько ты бы сам себя оценил за этот "потрясающий" сюрприз?
– На все сто! Удивил же? – невозмутимо ответил он.
Катя понимала, что больше тестировать тут нечего. Она встала, подошла к своему списку оценок и поставила в конце жирный вопросительный знак.
– Знаешь, – сказала она. – Это всё не работает. Всё не так!
Миша поднял брови:
– Как это не работает?
Катя вдруг громко рассмеялась:
– А вот так! Потому что ты… ты у меня совершенно неидеальный!
– И это плохо?
Она улыбнулась:
– Это… это почему-то совершенно замечательно.
Миша глянул на неё, хитро прищурившись:
– Значит, завтра – на пиццу?
Катя рассмеялась и кивнула.
Выжить с тёщей: инструкция по уборке, капусте и любви
У Вадима и Светы жизнь шла как-то тихо. Всё, что Вадиму нужно было для счастья, – это свежие носки по утрам и ужин по вечерам. Никаких тебе страстей, никаких сюрпризов – сплошная бытовая стабильность. Но однажды в эту стабильность ворвалась её величество тёща – Елена Петровна.
Елена Петровна была женщиной видной и хитрой. Видной настолько, что её без труда находили даже соседи с первого этажа, если вдруг кто-то нечаянно решил пригласить её в гости. А хитрой… ну, когда она говорила, создавалось впечатление, будто шахматную партию со своим будущим зятем она продумала лет за пятнадцать до его рождения. Внешне тёща была величава, словно полковник запаса, отставленный исключительно по причине перегруза сарказмом.
В тот день Елена Петровна внезапно позвонила Вадиму и заявила:
– Завтра я к вам заеду на недельку. Хочу проверить, как живёт моя ненаглядная дочурка и её… как там тебя… ах да, зять.
– А разве мы к вам вчера не ездили? – робко поинтересовался Вадим.
– Ой, не строй из себя изобретателя велосипеда! – отмахнулась тёща. – Я уже решила.
Вадим, конечно, испугался, но виду не подал. На следующий день он убрал все свои носки с пола, сложил их в шкаф (что для него, по правде, было серьёзным испытанием), а потом купил в магазине цветы, надеясь, что красные розы смогут отвлечь Елену Петровну от их… скромного уюта.
Но тёща прибыла с невозмутимым лицом – и с чемоданом.
– Что-то ты, Вадик, подозрительно ухоженный, – сразу заметила она, пронзая его взглядом, – не иначе как что-то скрываешь.
– Да ничего я не скрываю, Елена Петровна. Мы с вашей дочерью – ну, как варенье и банка. Она – варенье, а я… так, банка.
– Хм… а знаете ли вы, Вадик, что банки иногда бьются? – заметила она, смерив его взглядом.