Антикварщики - стр. 26
– Видишь? – спросил я Железнякова, хлопая по бумаге.
– Как я вижу, если ответ у тебя.
Я протянул бумагу ему, он прочитал ее и кивнул:
– Теперь вижу.
– Дело числится за УВД Центрального округа. Скажи, кто из нас двоих начальник.
– Ты, – признал неохотно Железняков.
– Верно. Значит, тебе созваниваться с УВД и собирать все материалы по этому налету.
– А тебе руководить?
– Такова жизнь. Кроме того, тебе легче. Ты человек женатый, обязанностей никаких. А у меня дочка во вражьих руках, я ее хотел сегодня повидать. И любовница некормлена.
– Прохиндей, – кратко охарактеризовал меня Железняков и пошел в соседний кабинет прозванивать в Центральный УВД.
А я сел на телефон звонить моей бывшей жене.
– Фирма «Эванс», – послышался на том конце провода мягкий и вежливый до приторности женский голос.
– Мне Надежду Васильевну.
– Одну минуту.
Завоевание капитализма – офисная вежливость. Раньше так отвечали только роботы для справок в кинотеатрах. Сейчас же клерки и секретарши в фирмах. Все правильно: не прогнешься – не продашь.
– Коммерческий директор фирмы «Эванс».
Моя бывшая благоверная кобра тоже может быть вежливой. Когда захочет. И когда на работе.
– Привет, это Алексей.
– Здравствуй. Где ты пропадал?
– Вчера вернулся из командировки.
– Где был?
– В Каракумах… Давай я сегодня возьму из гимназии Котенка.
– Тебе далеко ехать придется.
– Почему?
– Она в Англии. Обмен между пятиклассниками. На четыре месяца.
– Черт вас возьми с вашей Англией! Чего там Котенку делать?
– А чего ей в совке делать? Чего ты опять злишься? Знаешь, каких трудов и денег Володе стоило сделать Котенку этот подарок?
– Отправила мою дочь незнамо куда и еще возникает.
– Кстати, Володя о тебе спрашивал. Хочет проконсультироваться.
– Хорошо. Пусть позвонит мне твой спекулянт.
Муж моей жены, мой бывший приятель по школе и по боксу, хочет меня видеть. Готов главный менеджер уделить время, которое деньги. Я польщен… Ну надо же – отправили мою дочь к спесивым островитянам, чтобы она там училась Россию ненавидеть. Вот торгаши клятые!
Я набрал следующий номер.
– Следственное управление? – осведомился я.
– Да, – ответил густой голос.
– Мне Елену Анатольевну.
– Она в командировке.
– Это Лядов из МУРа. Где она?
– В Костроме.
– Когда будет?
– Завтра выйти на работу должна.
– Спасибо.
Дочка в Англии. Любовница в Костроме. Пустой дом. Вечерняя скука.
– Ты здесь еще, – отметил я, заходя в соседний кабинет, где Железняков собирал портфель.
– Я созвонился с УВД ЦАО. Костя Родин дело ведет. Он меня сейчас ждет.
– Поехали вместе. Все-таки не такой уж я большой начальник…
Рабочий день близился к завершению, и народ уже расходился из УВД. Бывали времена, когда к семи часам сотрудники только входили во вкус работы. Сегодня у всех есть более важные дела, чем просиживать в кабинете. Например, можно подрабатывать охраной офисов и ларьков, консультировать фирмы по вопросам безопасности. Все меньше становится сотрудников, горящих неистовым благородным огнем на службе. Все больше сонных тетерь, которые просыпаются только тогда, когда появляется возможность подзашибить сотню-другую «зеленых».
Костя Родин был из нашего племени – из продолжающих гореть на работе, хотя и не так ярко, как в былые времена. На нашем племени еще держится уголовный розыск. Интерес, азарт и стремление к справедливости для нас не пустые слова, они поважнее, чем пресловутая зелень. Пускай общество заигрывает с преступниками. Пускай судьи и прокуроры, а то и твои же коллеги отпускают их за деньги на свободу. У нас есть свой крест – и тащить его нам, хоть наш общий дом и ходит ходуном и вот-вот развалится до фундамента.