Античные цари - стр. 32
– А если мы не пошлем, – заметил снова Эгей, – то Минос прикажет флоту стереть Афины, наш город, с лица земли. И тогда мы все погибнем. Погибнем, как.
На следующий день Тесей получил возможность удостовериться в правдивости всего того, что им было услышано от отца.
Критский царь не торопил афинян, не настаивал на строго определенных сроках. Выставив свои корабли на виду у всей Аттики, он наслаждался человеческими страданиями. Он как бы вознаграждал себя за то, что довелось пережить ему самому.
Скрепя сердце, наблюдал Тесей за спорами на городской площади, где в народном собрании решались мучительные вопросы, чьим же детям надо отправляться назавтра в пасть ненасытному критскому чудовищу?
Вечером Тесей заявил отцу:
– Завтра я сам уплываю на Крит. Я так просто не дамся тамошнему чудовищу, этому сказочному Минотавру…
Эгей не знал поначалу, что ему надо отвечать на это. Он даже лишился дара речи и не спал на протяжении всей ночи. Конечно, старик понимал, что сыновье решение избавит его, царя и отца, от упреков всех своих подданных, быть может, уже до конца всего его царствования, хотя настоящих упреков пока что никто и не выражал.
Но… вновь потерять наследника престола и снова оказаться один на один с врагами, которые набросятся на него с новой, невероятной силой!
Под утро Эгей все-таки попробовал отговорить сына от его опаснейшего предприятия.
– Ты – наследник престола… Это будет прегрешением перед всеми богами, если с тобою что-нибудь случится, – начинал дрожать отцовский голос. – Подумай только о судьбе всего государства, которым тебе предстоит управлять… Я уже не говорю о себе, твоем отце…
Однако старик высказывался просто впустую.
– Я же сказал, отец, – отвечал Тесей с возрастающей в нем уверенностью, – что не дам съесть себя Минотавру.
Старому Эгею оставалось лишь тешить себя пустой надеждой.
Он вызывал в своей памяти рассказы о всех предыдущих подвигах сына Тесея, – и сердце его тоже наполнялось подобием некоей уверенности.
Чтобы поскорее, хотя бы на мгновение раньше, избавиться от длительной неизвестности, – старый царь стал цепляться за малейшие возможности.
– Я велел отнести тебе на судно белые паруса, – сказал он сыну. – Если ты, с помощью богов, все-таки справишься с Минотавром, если тебе посчастливится возвратиться назад, – то пускай мои глаза загорятся радостью прежде того, чем твой корабль достигнет наших берегов. В случае твоей победы и счастливого возвращения – ты заблаговременно сменишь черные паруса на белые…
– Будь спокоен, отец! – улыбался все так же Тесей. – Я принес небесным богам обильные жертвы. Особенно почтил я богиню любви Афродиту. Говорят, она помогает молодым людям, оказавшимся вдруг на вечно волнуемой поверхности безбрежной морской стихии.
Страшным, долго не смолкающим плачем, стенаниями женщин и скупыми слезами отцов проводили афиняне украшенный цветами скорбный афинский корабль.
Это было похоже на похороны. И все же на этот раз в обреченных афинских семьях появились какие-то слабые надежды. Люди связывали их с кудрявым, могучим и гордым молодым Тесеем.
Оказавшись на Крите, Тесей сразу же понял, что обильные жертвы, принесенные лично богине Афродите, приняты ею весьма благосклонно.
Чтобы убедиться в этом – Тесею было достаточно заметить на пиру красивую девушку из ближайшего царского окружения. Он поймал на себе ее восхищенный и гордый взгляд.