Аномальный справочник фабрик и заводов Сибири и Дальнего востока - стр. 1

От автора

.

Уважаемый читатель, перед вами – не обычный промышленный каталог. Это ключ к дверям, за которыми скрывается иная реальность, прорывающаяся сквозь ржавую обшивку заводских цехов и мерцание неоновых вывесок фабрик.

«Аномальный справочник заводов и фабрик Сибири и Дальнего Востока» родился из шепота, что летит по ветру между трубами гигантов индустрии. Из едва скрытого прогресса и неожиданных открытий. Из рассказов старых рабочих, чьи сны до сих пор полнятся скрежетом механизмов, которым нет названия. Из отчетов о «неучтенных энергопотерях» и протоколов о «несанционированном изменении свойств продукции».

Здесь вы не найдете сухих цифр плановых показателей. Этот справочник – попытка нанести на карту не места, а явления.

Сибирь и Дальний Восток – «terra incognita» не только по своей географии, но и по своей метафизике. Их заводы – это алтари прогресса, возведенные на древней, непокорной земле, которая никогда не забывает своих богов. Иногда она напоминает о себе. Именно эти напоминания и собраны под одной обложкой.

Читайте. Но помните: за каждой опечаткой в этом справочнике, за каждым неверно указанным номером цеха может скрываться не ошибка наборщика, а намерение самого Места. Оно не всегда хочет, чтобы его находили. Во всяком случае, неподготовленные умы.

Ваш проводник в мире незнаемого,

Автор.

I

. КЛОН (Канский литейный завод).

Жизнь на литейном заводе «Прогресс» была похожа на непрерывный цикл плавки и остывания металла. Таким же раскаленным и тяжелым был каждый день для Андрея Климова, ведущего технолога литейного производства. Он знал все тонкости процессов, как свои пять пальцев: от подготовки шихты до тонкостей модифицирования сплавов. Завод был его жизнью, но та же жизнь превратилась в ад благодаря одному человеку – начальнику цеха Сергею Усольцеву. Он был порождением системы, которую выстроил директор завода, Владимир Игнатьевич. Директор, фанатично веривший в «шоковую терапию» управления, считал, что настоящие лидеры растут только под прессом унижений и невыполнимых задач. Он не просто закрывал глаза на методы а – он поощрял их. В кабинете директора часто раздавался его хриплый смех, когда Усольцев докладывал, как он «прижал» того или иного подчиненного.

Андрей стал главной мишенью. Его профессионализм и тихая уверенность раздражали. Унижения были ежедневными и изощренными. При всех его могли обвинить в несуществующих ошибках, заставляли переделывать безупречные отчеты, высмеивали его «занудство» и внимание к деталям. Самой любимой уловкой было вызвать Андрея в кабинет директора и там, под одобрительным взглядом Игнатьевича, устроить разнос за малейшую помарку.

«Климов, ты должен быть благодарен, что я из тебя человека делаю!» – орал, тыча пальцем в отчет. – «Без меня ты так и останешься серым технарем!»

Андрей терпел. Он молча сжимал кулаки, глотая обиду. Он думал о семье, об ипотеке, о том, что другая работа в их маленьком городе не прокормит. Но капля точила камень. Он пока не знал, как отомстить, но прекрасно понимал, что он должен сделать в начале.

Несколько месяцев он понемногу выносил с завода мелкие дорогостоящие инструменты и образцы легированных металлов, продавая их через подставных лиц и копя деньги. Его будущий план точно был не в бегстве, а в уничтожении двух жизней, которые уничтожили его.

Андрей изменился, он перестал спорить, стал еще тише и покорнее. Его взгляд, всегда живой и внимательный, потух. Коллеги думали, что он просто сломлен. Они жалели его, но боялись вступиться.

После очередного унизительного разноса в кабинете директора, где, красный от ярости Усольцев, швырнул ему в лицо папку с отчетом, а Игнатьевич с усмешкой добавил: «Ну что, Климов, когда дорастешь до нормального специалиста?», Андрей чувствовал себя не человеком, а раскаленным шлаком, который вот-вот выльют в форму и разобьют молотом.

В этот вечер он не поехал домой. Он поехал в гараж – своё единственное убежище. Старый, пахнущий машинным маслом, бензином и пылью гараж был его святыней. Здесь стоял недоделанный мотоцикл отца, «Иж Планета 4», ржавый остов, который Андрей годами по крупицам пытался вернуть к жизни. Это была медитация. Каждая открученная гайка, каждый зачищенный контакт успокаивал дрожь в руках.

В тот вечер его терпение лопнуло. Он искал личинку замка зажигания. Перерыл все ящики, все коробки. Ничего. Беспорядок, наследие трех поколений мужчин семьи Климовых, вдруг показался ему символом его собственной жизни – хаотичной, бесполезной груды хлама.

«Черт!» – вырвался у него сдавленный крик, и он со всей силы ударил кулаком по шаткой деревянной полке.

Полка затряслась, и с самой верхней, запыленной, с грохотом свалилась картонная коробка, которую он никогда не трогал. Она перевернулась, и на цементный пол высыпались памятки деда – фронтовика, старого кузнеца.

Андрей застонал, закрыв лицо руками. Еще один бардак. Еще одна проблема. Собрав волю в кулак, он опустился на колени и начал аккуратно складывать вещи обратно: пожелтевшие фотографии, орденскую книжку, тяжелый солдатский котелок.