Анна Каренина. Вариант ХХІ века - стр. 5
Поглощенная воспоминаниям, Долли не заметила, как машинально надела кольцо на палец. Разве она не любила мужа, терзала Долли себя вопросами. Пять детей ему родила. Другой мужчина носил бы ее на руках за такое самоотверженное материнство. А этот… За что ей выпало такое испытание?
Долли уловила звук шагов в коридоре и узнала походку Стивы. Дверь тут же распахнулась, и ее муж собственной персоной предстал перед ней на пороге. Долли мельком взглянула на него и отвернулась. Ее рот сжался в тонкую едва заметную нить, а в напряженном взгляде и закаменевших скулах читалось такое презрение, что даже Стива, заранее готовившийся к объяснению с женой, почувствовал себя не в своей тарелке. Только сейчас он вдруг явно осознал тяжесть своей вины перед Долли, казавшуюся ему до этого не столь уж и значительной.
Ведь все мужчины поступают подобным образом. А мудрость женщины должна состоять в том, чтобы не создавать из этого трагедию, принять случившееся, как данность и простить. Не в этом ли сила и величие женского предназначения! Что-то подобное он хотел сказать Долли, когда направлялся в ее комнату. Но все заранее заготовленные слова застряли у него в горле, когда он увидел жену, с видом обличающего прокурора восседавшую на стуле посреди комнаты рядом с открытым чемоданом. Стива почувствовал в этот момент себя чуть ли не изменником родины.
– Я виноват, виноват перед тобою, – проговорил он заплетающимся языком, с ужасом понимая, что сейчас боится своей жены. Это чувство было новым, никогда доселе им не испытанным и от этого казавшимся еще страшнее, чем было на самом деле.
Долли не отвечала. Она лишь сильнее сжала губы, сделавшиеся теперь совсем невидимыми, и окаменела еще больше. Теперь не только от лица, но и от всего тела ее веяло таким вселенским холодом и отчуждением, что для Стивы эта ситуация становилось совсем невыносимой. Было бы лучше, если бы она набросилась на него, исцарапала щеки, вырвала клок волос или еще что-нибудь в этом роде… А впрочем, лучше обойтись без подобных эксцессов. Стива инстинктивно прикрыл руками ту часть тела, от которой и проистекал весь этот казус.
– Прости меня, – Стива осторожно кашлянул, с напряжением ожидая реакции Долли.
– Простить!!! – Она медленно повернула голову в его сторону и посмотрела на него холодно и одновременно гадливо, как на какого-то мерзкого слизняка. Но в туже секунду губы ее сморщились, мускул на правой щеке дернулся, и она вдруг ожила, утратившая в один момент всю свою холодность. – Вон, пошел вон отсюда, – прошипела она, задыхаясь.
Долли душили слезы, и она держалась из последних сил, только бы не разрыдаться у мужа на глазах. Она не хотела показывать перед ним свою слабость, не хотела, чтобы он знал, видел ее страдания. Как бы она желала сейчас быть равнодушной и спокойной, как будто ровным счетом ничего не случилось, как будто для нее его измена сущая безделица.
– Неужели девять лет совместной жизни ничего не значат для тебя. – Стива видел, как Долли мучается, и ему вдруг стало жалко ее. Он подумал, что неплохо бы сказать, что любит ее, но не осмелился и вместо признания в любви произнес проникновенно: – Долли, поверь, все мои настоящие и искренние чувства принадлежат только тебе.
– Мне!? – истерично выкрикнула Долли. – А ей… что принадлежит ей… Твое тело?