Анна и волки - стр. 11
Подсвечники, в каждом из которых оплывало по пять свечей, давали возможность хорошо разглядеть его. Да и небольшой камин тоже добавлял света.
Он носил простой чёрный суконный дублет и чёрные же шоссы, вокруг запястий виднелись присборенные манжеты, а вокруг шеи — небольшой гофрированный воротник, чистый, но не накрахмаленный. Кожаный пояс с красивой пряжкой и наконечником, она не встречала такого узора никогда. Нож и сумка на поясе. И на правой руке — кольцо, развёрнутое камнем внутрь.
Золотистые вьющиеся волосы немного не достают до плеч. И смеющиеся серые глаза. Нет, не просто серые, а с какими-то странными золотыми искрами. Или это ей в свете свечей померещилось?
Ой, да это же один из людей лорда Уолтера! Она его мельком видела за столом, а потом он вместе с таким же, видимо, неудачливым товарищем утаскивал бесчувственное тело лорда в спальню.
Он протиснулся в приоткрытую дверь и вошёл. Дверь не шелохнулась и не скрипнула — прямо как в том сне, когда они ходили на чердак с серебряной девушкой.
— Рыжая, как лисичка, поёт, как птичка, как фея вышивает, никто её не знает! Как зовут вас, прекрасная леди? — спросил он.
Ну надо же, какие складные речи! С чего бы это?
— Нет, это я должна вас спросить — с кем я имею честь говорить? Кто среди ночи явился незваным и не позволяет мне труд завершить? — Анна вскочила со стула и не сводила с него глаз — вот ведь! Сейчас как проснётся бабушка да как явится сюда, и скандала не миновать!
Свои складные строки, если таковые случались, она всегда держала при себе. А здесь… само вырвалось.
— Меня зовут Эдвард, и я нанялся в стражу к лорду Уолтеру, чтобы в компании добраться до здешних мест, — он изящно поклонился, и если бы они встретились в танце посреди бальной залы, то Анна никогда бы не подумала, что это стражник. — Я услышал вашу песню. Увы, мне не удалось послушать менестреля после ужина, хотя мне и рассказали, что он замечательно пел, а потом к нему присоединилась прекрасная дева, и они пели вместе. Не вы ли та певица?
— Если даже и я, вам всё равно нечего делать здесь. Если вас услышит моя бабушка — нам обоим не поздоровится.
— А далеко ли бабушка?
— За стеной.
— За стеной никого нет, — покачал он головой. — В конце коридора — может быть, там кто-то спит в комнате за запертой дверью. Крепко спит, между прочим, и, сдаётся мне, видит неплохой сон.
— Откуда вы всё это знаете? — вытаращила она глаза, забыв об учтивости и хорошем воспитании.
— Так, — пожал он плечами, — знаю.
— А как вы попали в этот коридор?
— По лестнице, — рассмеялся он. — Только она оказалась старой и рассохшейся, я даже удивился, как это в таком достойном замке — и такая опасная лестница, — он снова улыбнулся.
— Что? Вы пришли со стороны восточной башни? — Анна только что рот не раскрыла от изумления.
Ну да, это кое-что объясняет. Если он пришёл не как все люди ходят, а так, как только кошки дворовые бегают, — понятно, что его никто не услышал! Он не проходил мимо их с бабушкой спальни, вот и всё.
Пожар в восточной башне случился ещё до рождения матушки, а денег на ремонт с тех пор так и не нашли. Башня стояла заколоченной, а все подходы к ней постепенно ветшали.
Но там чертовски скрипучая старая лестница, её сто лет не ремонтировали и даже она, Анна, там никогда не ходит, потому что боится упасть! Как ему это удалось?