Ангелофилия - стр. 33
Однажды, не услышав биения своего сердца, ей даже показалось, что умерла, но еще не знает об этом, и сделав надрез, и увидев алую струйку, скатившуюся на белую кожу, успокоилась. Многие вещи, и в том числе денежные банкноты, от чего то больше не беспокоили ее. Жизнь стала комфортной и глянцевой до того момента, пока не обнаружила, что, родив в общей сложности 13 детей, выходила только одного.
Погоревав ровно три минуты в сильную пургу, на краю деревни, она поняла, что и этот один, уже для нее огромная радость. Обидно было то что материнские инстинкты передались ей по наследству в полном объеме, и она хотела рожать, вскармливать и растить, но, как мы выяснили, это получалось с большим трудом и из тринадцати выжил только один.
Ее муж, точно незнавший статистики, но знавший, что у него есть сын, который, является Ангелом. «Надо же аттавизм!» – удивлялся он.
Темной ночкой, когда сынишка спал, он аккуратно подрезал невидимые крылья, боясь, что те вырастут, и придется пилить не ножовкой, а бензопилой и это уж всяко достигнет его тонкого слуха, и секрет раскроется, а что станет дальше представлял с трудом.
Как могли, подпиливали, стригли, чтобы не отросли и не вылезли из-за плеч, потому что тогда он узнает, что не гадкий утенок, а, одетый в желтое, величиной с Тадж-Махал, настоящий Ангел. Чтобы не узнал, они убрали из квартиры все зеркала.
Жалели его, не ведая, что сынишка уже давно приспособился рассматривать себя в ровной глади материнских глаз, а когда ее небыло – в полных тополями и одуванчиками перламутровых окнах, сводя на нет все старания.
Отец, вроде как, заметил и озаботился тем, что после стольких лет замужества жена оказалась никем иным, как старой девой, дремлющей в полуденную жару на солнцепеке. Он уже хотел сказать ей о своем открытии и посмотреть на реакцию, но в этот вечер она испекла прекрасную «Пеперони» с мягчайшим тестом, белыми, не тронутыми червем, грибами, оливками, фаршированными креветками, помидорами, огурцами, и он ел все это под влиянием ее колдовства, а там и забылось.
А как забывался, ему становилось легко и хорошо оттого, что на носу лето и не надо кутаться и питаться калорийной пищей, чтобы греться. Прочь мясо и зашлакованность, подайте антиоксиданты ввиде зелени, арбузов, огурцов, помидоров, клубник и смородин. А Лену он знает уже более четырехсот лет, хотя и не признается, что он есть тот самый средневековый инквизитор, приговоривший ее к сожжению за колдовство, и догадывается, каким способом она избежала смерти на аутодафе – загипнотизировав толпу и обнажившись, выскользнула из пут и улетела.
Как побочное действие ее любовных чар он забывал о фигуре и без меры налегал на тесто, твердя: «Это плоть мойя-я-я». Почувствовав и испробовав колдовские чары, она бессильно опускала руки перед процессом деторождения, признавая, что такие вещи подчинены еще более высшей силе, обитающей в других слоях и измерениях. Она оказалась беспомощна над процессом выздоровления своего единственного отпрыска по имени Ангел.
К тому же во снах она превращалась в маленькую девочку, везде бегающую за ним, как за отцом, и просящую благословения. А на самом деле одновременно сладко спала в своей спальне на Горлеевской, и чаевничала на просторной кухне где-то в пригороде Лондона. По природе она была электроном как и сын. Поедая запасы инжирового варенья, и объясняя самой себе, что оно засахаренное, забродившее, и тем отговариваясь.