Ангел с мечом в сребротканых одеждах - стр. 12
Князь протёр глаза. Снежный вихрь отстал. Далеко внизу различались очертания Московских улиц в фонарях. Но вскоре возок поднялся выше, и Прозоровский стал смотреть вокруг и вверх на приблизившиеся звёзды. Санки летели, рассекая серебряную звонкую пыль. Небо не было пусто вокруг. Всюду шла жизнь. Мчались беспокойные вестовые, насквозь пробитые вражеской пулей, везли последний свой боевой приказ. Рядом турецкий бомбардир с разваленной палашом надвое головой заряжал звездáми пушку и палил в лунный диск, тщась сделать из него полумесяц. Эфирная конница несла лёгкий отряд нарядных сербских гусар. Но того не знали они, что уже мертвы и мчались лишь затем, что надо было куда-нибудь мчаться вот так, разинув рот с исказившимся лицом.
Мороз пробирал до костей. Князь подул паром на скрюченные пальцы, нащупал под собой медвежью шкуру и завернулся потеплее.
– Куда везёшь ты меня? – Насмелился спросить он у возницы.
– В Мологу, ваше сиятство. Уж скоро, – ответил тот гулким басом, не поворачиваясь.
И впрямь, вскоре князь вдруг понял, что пролетают они над древней родиной его. Сердце забилось сильнее, чуя близость к могилам предков. Возница стал притормаживать и спустился ниже. Князь увидел под собой замёрзшее море и колокольню, на пять ярусов торчащую изо льда. Это было куда как странно. Географию Прозоровский учил хорошо и никакого моря в ярославских лесах не помнил, тем более с затопленной колокольней.
– Что сие? Не град ли Китеж?
– Мологское море, ваш сиятство. А то, – возница указал рукавицей, – колокольня Николаевского собора. Затопили его. Нехристи, ваш сиятсво. Ну да приехали. Тпру-у-у, залетныя!
Санки как-бы зависли, и князь с ужасом разглядел сидящего у шпиля колокольни зверя, покрытого черной, матово поблескивающей под луной чешуёй. Чудище было зело огромно! Змеиный хвост с пикой на конце обвивал колокольню вкруг, орлиные когти вцепились в балюстраду верхнего яруса, отдающие муаровыми искрами перепончатые крылья полусложены. Змей красными горящими глазами следил за движением повозки, и как будто приготовился к прыжку, ждал, когда санки подлетят ближе.
«Это что же?! – Подумал князь нимало не испугавшись. – Василиск? Как есть Василиск древнебылинный!»
Змей тем временем оттолкнулся мощными ногами, взмахнул крылами и взлетел над повозкой, намереваясь атаковать. Князь тут же понял, что змéю нужно его сердце, схватил книжицу «Крата Репоа» и засунул её под камзол, жалея, что не имеет при себе винтовального карабина, весьма был бы кстати. Да что там, у князя и сабельки-то не было! Решив напоследок подороже продать свою жизнь, Прозоровский привстал в санках, взял возницу за шиворот и выкинул вниз. Перелез на облучок, заорал с горловым переливом: «Гой-й-йда-а-а!», засвистел соловьём-разбойником и ударил вожжами по крупам вороных. Те, ошалев от боевого клича, прыгнули и понесли. Налетевший Василиск схватил когтями воздух, зашипел от досады, и пошёл на разворот.
Князь стоя правил повозкой, гоня лошадей на юг. Змей догонял сзади, набирал скорости и забирал выше, чтобы выждать удобный угол атаки. Над пустынным льдом Мологского моря неслась бешеная тройка вороных коней, а над ней в жолтом контуре полной луны чёрным аспидом мчалась тень гигантского змея.
Наконец Василиск нагнал повозку, хорошенько прицелился, пошёл камнем вниз и впился когтями князю в грудь. Прозоровский упал в санки спиной и выпустил поводья. Кони встали. Змей орлиным клювом рассёк камзол и, оторопев, зашипел на книжку. Миг замешательства спас князю жизнь, ибо откуда-то из серебряной дымки соткался рядом с санками новый актор этой драмы. Сперва ярким коконом загорелось место восшествия ангела в подлунный мир, затем свет стал нестерпим глазу, и отрок в сияющей одежде с серебряным мечом в правой и золотым щитом в левой руке ступил на поле брани.