Ангел для сестры - стр. 35

Семь тридцать утра, а день уже испорчен.

Подходит с блокнотом худой, как завзятый героинщик, парнишка; на брови нанизано столько колечек, что она напоминает палку для занавески в ванной. Парень видит у моих ног пса.

– Прости, чувак, с собаками нельзя.

– Это собака-поводырь, – объясняю я. – Где Офелия?

– Она ушла, приятель. Сбежала вчера.

Сбежала? Люди все еще так поступают?

– С кем? – спрашиваю я, хотя это не мое дело.

– С каким-то артистом, который устраивает перформансы – лепит из собачьего дерьма бюсты мировых лидеров. Типа это такой вызов.

Я чувствую укол боли из-за бедняжки Офелии. Вот что я вам скажу: любовь обладает преходящим постоянством радуги – красива, пока вы ее видите, но, стоит вам моргнуть, может исчезнуть.

Официант сует руку в задний карман и протягивает мне пластиковую карточку.

– Вот меню на Брайле.

– Я хочу двойной эспрессо и два круассана, и я не слепой.

– Тогда зачем вам Фидо?[12]

– У меня атипичная пневмония. Пес прикрепляет ярлыки к людям, которых я заражаю.

Официант, похоже, не догоняет, шучу я или нет. Потоптавшись, он неуверенно уходит за кофе.

В отличие от моего обычного места, отсюда видна улица. Я смотрю, как пожилая леди едва уворачивается от резко подрулившего к тротуару такси; мимо окна, приплясывая, проходит парнишка с радиоприемником на плече, в три раза превосходящим по размеру его голову. Одетые в форму приходской школы близнецы хихикают, прикрывшись журналом для подростков. Женщина со струящимися черной рекой волосами роняет стаканчик с кофе и обливает себе юбку.

Внутри у меня все замирает. Я жду, когда она поднимет голову, чтобы посмотреть, та ли это женщина, о которой я подумал, но она отворачивается от меня, вытирая одежду салфеткой. Автобус разрезает мир пополам, у меня звонит мобильник.

Я смотрю на входящий номер и ничуть не удивляюсь. Сбрасываю звонок, даже не удосужившись ответить матери, и оглядываюсь на женщину за окном, но к тому времени автобус уже ушел, и она тоже.

Я вхожу в кабинет и на ходу отдаю распоряжения Керри:

– Позвони Остерлицу и узнай, сможет ли он выступить в качестве свидетеля на процессе Вейланда. Составь список истцов, которые возбуждали дела против «Нью-Ингленд пауэр» за последние пять лет. Сделай копию решения по Мельбурну и позвони Джерри в суд, спроси, кого назначили судьей на слушаниях по делу Фицджеральд.

Керри смотрит на меня. Звонит телефон.

– К слову сказать… – Она кивает в сторону входа в мое внутреннее святилище.

Там с банкой профессионального чистящего средства и замшевой салфеткой в руках стоит Анна Фицджеральд и полирует дверную ручку.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я.

– То, что вы сказали. – Она смотрит на собаку. – Привет, Джадж.

– Тебе звонят по второй линии, – перебивает нас Керри.

Я смотрю на нее многозначительным взглядом, мол, зачем она пустила сюда эту девчонку, мне не понять, и пытаюсь пройти в кабинет, но Анна намазала ручку чем-то жирным, и ее не повернуть. Несколько секунд вожусь с ней, но наконец Анна накрывает ручку салфеткой и открывает дверь.

Джадж делает кружок по полу, чтобы найти себе удобное место. Я давлю на мигающую огоньком кнопку переговорного устройства:

– Кэмпбелл Александер.

– Мистер Александер, это Сара Фицджеральд, мама Анны Фицджеральд.

Я держу паузу, глядя на ее дочь, полирующую ручку двери в нескольких шагах от меня.