Ангел для сестры - стр. 10

– А что потом?

– Состоятся слушания, и судья назначит тебе опекуна, который…

– …является человеком, обученным работе с детьми в семейном суде, действует в интересах ребенка и определяет, что для него лучше, – цитирует Анна. – Или, другими словами, появится еще один взрослый, который будет решать мою судьбу.

– Ну, так работает закон, и этого тебе не избежать. Но опекун теоретически заботится о твоих интересах, а не о твоей сестре или родителях.

Девочка наблюдает, как я делаю заметки в блокноте.

– Вам не мешает, что ваше имя перепутано?

– Как это? – Я перестаю писать и смотрю на нее.

– Кэмпбелл Александер. Ваша фамилия – это имя, а имя – фамилия. – Она замолкает. – Мешанина какая-то.

– И это как-то влияет на суть твоего дела?

– Нет, – признает Анна, – просто родители приняли за вас не слишком удачное решение.

Я протягиваю ей свою визитную карточку:

– Будут вопросы, звони.

Она берет карточку и проводит пальцами по выпуклым буквам моего имени. Моего перепутанного имени. Слава тебе господи! Потом девочка наклоняется над столом, берет мой блокнот и отрывает нижнюю часть листа. Взяв у меня ручку, пишет что-то на обрывке и возвращает его мне. Я смотрю на бумажку:

– Если у вас появятся вопросы, – говорит она.

Когда я выхожу в приемную, Анны там уже нет. Керри сидит за столом, на котором по-орлиному расправил крылья страниц какой-то каталог.

– Ты знал, что холщовые сумки от «Л. Л. Бин» использовали для переноски льда?

– Да.

А еще для водки и «Кровавой Мэри». Тащили их из коттеджа на пляж каждое воскресное утро. Это напоминает мне о звонке матери.

У Керри есть тетка, которая зарабатывает на жизнь экстрасенсорикой, и эта генетическая предрасположенность то и дело просыпается в моей секретарше. Или, может, она просто уже так давно работает у меня, что знает бóльшую часть моих секретов. В любом случае ей известно, о чем я думаю.

– Она говорит, что твой отец связался с семнадцатилеткой, и слова «приличия» нет в его лексиконе, и что она переедет жить в «Сосны», если ты не позвонишь ей до… – Керри смотрит на наручные часы. – Упс!

– Сколько раз она угрожала покончить с собой на этой неделе?

– Всего три.

– Мы еще не достигли среднего уровня. – Я склоняюсь над столом и закрываю каталог. – Пора зарабатывать средства к существованию, мисс Донателли.

– В чем дело?

– Эта девочка, Анна Фицджеральд…

– Планирование семьи?

– Не совсем, – говорю я. – Мы будем представлять ее интересы. Мне нужно продиктовать тебе ходатайство о медицинской эмансипации, чтобы завтра подать его в суд по семейным делам.

– Да иди ты! Ты будешь представлять ее?

Я кладу руку на сердце:

– Меня ранит, что ты так плохо обо мне думаешь.

– Вообще-то, я думала о твоем бумажнике. Ее родители знают?

– Завтра узнают.

– Ты полный идиот?

– Прости?

– Где она будет жить? – качает головой Керри.

Замечание секретарши вынуждает меня остановиться. Об этом я как-то не подумал. А ведь девочке, которая возбуждает дело против родителей, будет не особенно комфортно оставаться жить под их крышей, когда им вручат повестки.

Вдруг у моих ног оказывается Джадж, тычется носом мне в бедро. Я раздраженно качаю головой. Порядок есть порядок.

– Дай мне пятнадцать минут, – говорю я Керри. – Позвоню, когда буду готов.

– Кэмпбелл, – с нажимом произносит непреклонная секретарша, – ты ведь не думаешь, что девочка будет сама себя защищать.