Ангел для Демона. Исцеление - стр. 20
Но я не позволю!
Землю грызть буду, но ребёнка не отдам. Хватит с меня этих игр!
Лучше жить на улице, перебиваясь с хлеба на воду, чем в их жестоком мире, где человеческая жизнь продаётся и покупается за копейки.
Закрыв глаза, пытаюсь представить как выглядит наш с Димой сын. Почему-то воображение рисует Марата, из-за чего грудь простреливает резкой болью.
Испуганно вздрагиваю и зажимаю рот ладонью. Пытаюсь успокоиться, отогнать сомнения и сохранить хоть что-то светлое от своей прошлой жизни.
Не хочу верить, что няня способна на такое. Она же любила меня…
Но каждый раз, когда сердце пытается оправдать её, разум противится, бунтует. Перед глазами возникает тётя Люба, стоящая у изножья постели больной.
Выхватываю телефон из кармана джинс и набираю её номер.
Несколько секунд слушаю длинные гудки и нервно покусываю нижнюю губу.
А если не ответит? Что тогда?
Очередная ниточка, связывающая меня с сыном, оборвется…
Не успеваю додумать. Дрожащий детский голосок перекрывает все мысли, проходится лезвием по груди.
– Катя? Это ты? – спрашивает испуганно, по спине мурашки проносятся. – Катя, мне страшно…
– Ты плачешь? Марат? Что случилось?
Воображение рисует картины, одна ужаснее другой. Морозный холод пронзает насквозь, оседает инеем на сердце.
– Бабушка, – всхлипывает громко и замолкает. Убивает тишиной. – Она не просыпается. Я зову-зову, но она не реагирует… Бабушка умерла, да? Как мама с папой?
– Ничего не бойся. Слышишь? Выйди из дома и беги к бабе Маше. Скажи ей, пусть вызовет «скорую». Всё понял?
– Да…
– Я сейчас же за тобой приеду!
Выбегаю из комнаты и бросаюсь вниз по лестнице.
Несусь так, будто за мной гонится сама смерть. Лёгкие горят от напряжение, сердце сводит, но не останавливаюсь до тех пор, пока не оказываюсь в кабинете мужа.
Замечаю Рустама и тороплюсь к нему. Балетки скользят по паркету, носком цепляюсь за край персидского ковра и едва не падаю к его ногам.
Останавливаюсь, когда оказываюсь в полуметре от высокой, широкоплечей фигуры.
Хватаю его за руку, впервые решаясь коснуться этого мужчину.
Судорожно глотаю воздух. Шумный вдох обжигает горло, застревает в лёгких раскаленными углями.
Вглядываюсь в чёрный омут его глаз и выдавливаю хрипло:
– Помоги! Пожалуйста, помоги мне…
Морщится от моего прикосновения, отдергивает руку и прячет её в карман спортивных штанов.
– Что ты себе позволяешь? – голос хриплый и жёсткий. Слух царапает, заставляет сжаться от страха.
Я дергаюсь в сторону. Отступаю на шаг и повторяю чуть громче:
– Мне в Зареченск нужно. Няне плохо, а Марат совсем один… Прошу, пожалуйста. Отвези меня к ним. Или такси вызови, я сама поеду. Умоляю, Рустам!
В минуту отчаяния не замечаю, что назвала его по имени.
А он замечает.
Окидывает тёмным взглядом, сводит брови на переносице.
– Что за Марат?
– Внук тёти Любы. Он боится, понимаешь? Я должна быть с ним! У него никого нет, кроме меня…
Несколько секунд смотрит на меня молча, без каких-либо эмоций. Наконец, мужчина тянется к столу.
Берёт телефон. Простой. Кнопочный.
Набирает чей-то номер и прижимает трубку к уху, не сводя с меня волчьих глаз.
– Подготовьте машину.
– Спасибо, – шепчу пересохшими губами и обнимаю себя за плечи.
Дожидаюсь, когда закончит говорить и вместе с ним выхожу из дома.
Автомобиль ждёт нас у входа. Серый – один из приближенных Демида стоит у водительской дверцы.