Анатомия обмана - стр. 47

На современной кухне, которую наверняка оформляла по своему вкусу Марина, совершенно неуместно разместилась утварь Ирины Павловны. На плите громоздился большой алюминиевый чайник, какой еще кипятила Тося Кислицына в «Девчатах», рядом с ним шкворчала чугунная сковорода. Кухонное полотенце то ли с кроликами, то ли с котятами висело на ручке духовки, в которой что-то томилось. На мраморной столешнице, бережно укрытой клеенчатой скатертью, лежала деревянная доска с нарезанной морковкой, а рядом валялся видавший виды нож.

Ирина Павловна казалась тут совершенно чужой: гостьей, пришедшей на временное житье со своими вещами. Она будто боялась воспользоваться дорогими ножами из нержавейки, торчащими из деревянной подставки с выжженным известным брендом, не трогала хромированные кастрюли, бережно убранные на дизайнерский шкаф, не прикасалась к профессиональным разделочным доскам, красовавшимся на полке.

– Извините, я помешала вам готовить… – проговорила я.

– Ничего. Сейчас морковку в сковородку закину, и пусть еще потомится, – ответила Ирина Павловна и ловко счистила с доски нарезку в сковороду, – ты чай какой будешь? Есть черный, есть душистый, который Ками пьет.

– Давайте черный, – ответила я, хотя чая совершенно не хотелось.

Ирина Павловна разлила по кружкам заварку, залила кипятком и поставила на стол – одну передо мной, вторую – у пустого стула, куда, видимо, собиралась сесть, но так и не села, оставшись у плиты помешивать поджарку. Она ничего не спрашивала, явно давая мне возможность начать разговор…

– Спасибо, что согласились поговорить и не выгнали меня, – боясь поднять глаза, начала я.

– У меня есть время, Камилла занимается с учителем. А выгонять тебя у меня и мысли не было.

– В городе ходят слухи, не знаю… дошли ли они до вас. Говорят о моем папе и Марине.

– Это небылицы. Этим бездельникам только бы языком молоть.

– Так вы слышали?

– Конечно.

– Но не верите? Клянусь, мой отец не причастен к тому, что случилось с Мариной.

– Знаю. Он бы никогда такого не совершил. Тебе не надо передо мной отчитываться. Анатолий Леонидович был одним из немногих, кто всегда к нам хорошо относился. Марину в чем только ни обвиняли. Ей нужно было начать зарабатывать, чтобы получить уважение, но и так она его не добилась. За спиной вечно шушукались. А твой папа не верил сплетням, он знал мою дочь и уважал по-настоящему. За это все так и ополчились на него. Ты об этом хотела поговорить? Пришла сказать, что отец невиновен в Марининой смерти? Пустое. Мне это известно так же, как и тебе.

– Не совсем об этом. Может быть, вы не поддержите меня в этом, но все же скажу. Моего папу убили, сам он бы никогда… – слова застряли в горле, и я сделала маленький глоток обжигающего чая. – Мне сказали в полиции, что у него в машине нашли Маринины вещи. Те, что были у нее в день нападения.

Ирина Павловна отошла от плиты и опустилась на стул, схватив обеими руками горячую кружку и быстро их отдернув. Я не могла оторвать взгляда от ее старческих рук, на которые она стала отчаянно дуть…

– Давайте под холодную воду?

– Нет. Нормально, – Ирина Павловна опустила ладони на прохладную столешницу, прикрыла глаза и прошептала: – Я не знала про вещи.

И тут я растерялась, будто сама только что обвинила отца. Как теперь доказать его невиновность? Какие слова можно сказать, чтобы все исправить?