Анатомия «Атланта». В постели с Айн Рэнд - стр. 12
Лютая Сестра и Олигарх-Изобретатель-Супер-Сплава сидят в его конторе, озаряемые отблесками плавильных печей, и обсуждают новый мост из супер-сплава и кое-каких первых ласточек – новых заказчиков на изделия из супер-сплава. Не перевелись еще люди с настоящей частной инициативой! Лютая Сестра все-таки нашла деньги: их тоже дали оставшиеся настоящие бизнесмены, еще не забывшие, что такое прибыль, в основном колорадские, во главе с Нефтяным Олигархом. Олигарх-Изобретатель тоже вкладывает мильон в ее фирму, и объясняет Лютой Сестре, что это никакая не благотворительность, а честное желание прибыли. А она уже отвыкла от нормальных людей, не ожидала такого… А он, такой сухой и расчетливый, смотрит на ее расстегнутый воротничок, и в мыслях его, оказывается, умопомрачающие страсти. Он, оказывается, потерял от нее голову с первой же встречи, и отчаянно хотел бы всадить свой кожаный нож. Но она для него святая, он не смеет свои порочные сексуальные желания направлять на этот цветок разума и бизнеса… Лютая Сестра в это время тоже им любуется – какой он волевой и точено-аскетический.
«Да покройте же друг друга!!! Вы же рождены для этого, вы оба этого хотите!!!», – стонет читатель от неопределенности. Он уже ненавидит те злые силы, которые мешают соединиться в счастливом соитии полюбившимся ему героям, с которыми он провел уже больше двухсот страниц. Какие там злодеи им мешают и мучают читателя? Человеколюбы и ханжи, полагающие, что человек не слишком-то должен давать волю животному в себе?! Ату их, ату!!!
Олигарх-Изобретатель-Супер-Сплава отчаянно разруливает ситуацию с крушением поезда с рудой, когда к нему на прием приходит его мать. Никакой нежности между ними нет. Мама изображена старой кочерыжкой, требующей от сына, чтобы тот своего младшего брата взял к себе на синекуру: Олигарх-Изобретатель и так его содержит, но мама говорит, что тот себя не уважает без самостоятельного заработка. Олигарх-Изобретатель отказывает: он берет на работу только нужных ему специалистов, и точка. Мама уходит, разочарованная. А еще Олигарху-Изобретателю понравилась высказанная ей мысль, что завод для него – храм.
Дальше на прием приходит бесхитростный трудяга-буржуй, владелец фирмы по производству комбайнов. Он неловко просит продать ему стали – нигде ее не купить, дефицит, его кинул прежний поставщик, тот самый заговорщик из числа Плохих Дяденек, последняя надежда – на Олигарха-Изобретателя, иначе завод, их семейное дело многих поколений, обанкротится. А фермеры останутся без комбайнов, и наступит голод. Он не попрошайничает, он предлагает продать хоть втридорога, но только чтоб была сталь. Авторша описывает его скупыми мужественными штрихами, ни дать ни взять – директор завода в эвакуации на Урале, которому надо на месте закрытой фабрики демидовских времен срочно организовать производство танков для фронта. В общем, он внушает уважение Олигарху-Изобретателю, и тот обещает поскрести по заказам и отложить немного. Тут влетает секретарша Олигарха-Изобретателя, в полной прострации: правительство только что приняло закон, запрещающий владеть более чем одним предприятием, чтобы уравнять шансы всех, чтобы была конкуренция, и чтоб крупные не давили мелких. Че-то на чубайсовскую реструктуризацию ЕЭС похоже, не находите? Только IRL Чубайс – оголтелый сторонник взглядов мадам. Те самые Плохие Дяди-заговорщики, короче, постарались. Это конец нескольким бизнесам Олигарха-Изобретателя: придется расстаться и с рудниками, и с угольными шахтами. Комбайнер, убитый окончательно, встает, но Олигарх-Изобретатель на него прикрикивает – мол, сядьте, мы еще не закончили наше дело. Он мужественно держит удар, быстро по телефону распоряжается и находит сталь комбайнеру. И вообще похож на полководца, быстро действующего и спасающего ситуацию…А глубоко ночью он сидит, как недремлющий Сталин, над чертежами моста для Линии Джона Голта, и на минуту на него находит слабость. Ему жаль рудников, жаль шахт – сколько труда он вложил в них. Зачем он все это делает? Но он стискивает зубы и решительно прекращает сопли. И тут ему приходит гениальная догадка, как на порядок упростить конструкцию моста; он снова жив и бодр, звонит Лютой Сестре и требует выбросить старые чертежи – скоро будут новые, на порядок лучше и дешевле. В общем, молодчага-мужик держит удар всем смертям назло. Читатель роняет скупые слезы и сжимает кулаки за его успех. Этот прием в литературе так и называется – «сопереживание».