Анатомия американского национализма - стр. 18
Америка упустила возможность воспользоваться на редкость благоприятной ситуацией в мире после падения коммунизма главным образом из-за своего национализма. Как говорится в пятой главе, вместо того чтобы использовать этот момент для создания «концерна держав», который бы явился оплотом управляемого роста капитализма и мировой стабильности и оказывал бы помощь нуждающимся, занимался бы профилактикой заболеваний и других социальных бед, национализм направил Америку на поиски новых врагов.
Такой национализм может поощрить своих сторонников не только на культивацию национальной ненависти к каким-то конкретным народам, но и взрастить в них враждебность ко всем идеалам, целям, движениям, законам и институтам, которые стремятся выйти за пределы отдельно взятой нации и выступать за общие интересы всего человечества. Следовательно, эта форма национализма является прямой противоположностью общемировых идеалов и устремлений американского «символа веры». А ведь именно они в конечном итоге лежат в основе представлений о роли Америки как великой цивилизационной силы, наследницы Рима и Китая, отсюда проистекает святая уверенность Америки в том, что она являет собой всему миру пример для подражания. Эти идеалы формируют и концепцию «мягкой силы» Джозефа Ная в ее особой форме, присущей именно Америке>43.
Даже некоторые самозваные американские либералы приходят к мысли о том, что перед лицом таких чудовищных угроз, как, например, международный терроризм, у американских интеллектуалов нет иного выбора, кроме как сплотить свои ряды, встав на защиту своего отечества. Ответом на это можно считать слова, сказанные Жюльеном Бенда в 1928 году (книга «Предательство интеллектуалов»). Он пишет о том, что национализм развращает европейских интеллектуалов, и предупреждает о грядущих ужасных катастрофах: «Нам растолкуют, что наблюдавшееся в последние полвека… отношение других государств к нашей стране [Франции] требовало от французов, которые хотели защитить свою нацию, величайшей национальной пристрастности, и лишь те, кто поддался этому фанатизму, были подлинными патриотами. Мы не утверждаем обратное. Мы только говорим, что интеллектуалы, впавшие в такой фанатизм, изменили своему предназначению, ибо оно заключается в том, чтобы в противовес несправедливости, на которую обрекает народы поклонение земному, составлять корпорацию, поддерживающую единственный культ – культ истины и справедливости»>44.
Национализм, таким образом, ставит под сомнение именно те американские ценности, которые делают нацию одной из самых уважаемых в мире, те ценности, на которых зиждется одновременно и нынешнее влияние Америки в мире, и уверенность, что будущие поколения будут вспоминать о ней как о добронамеренном и позитивном лидере человечества.
Необходимо постоянно помнить об исторических свидетельствах опасности бездумных националистических настроений. Все это весьма актуально и для современной политики США. Национализм процветает там, где царит бессознательная ненависть и где другие народы или этнорелигиозные группы априори считаются безнадежно злыми и враждебными. Еще вчера многие американские националисты думали так о России. Сегодня те или иные националисты, видимо, относятся подобным же образом к арабскому и мусульманскому миру или даже, в несколько меньшей степени, к любой стране, которая не идет навстречу американским пожеланиям. Этим, вероятно, объясняется поразительный всплеск шовинизма, направленный против Франции и Германии в преддверии войны в Ираке.