Амнезия. Мой не бывший - стр. 11
У меня будет ребенок! Я мать!
Врач возит по моему животу скользким датчиком.
– Дышите ровней, расслабьтесь, – мне холодно от геля. Он так долго смотрит в экран и молчит, что становится еще страшней. Хмурится, – мхм, а вот и он. Срок восемь недель…
– Он жив? – срывается на хрип мой голос.
Кидает на меня короткий взгляд, что-то переключает и в тишине вдруг раздается глухой ритмичный стук.
– Слышите? Это его сердечко.
Меня окатывает волной невероятного облегчения, я расслабляюсь на кушетке, и голова кружится еще сильней от того, что я слышу. Это крошечное сердечко уже бьется! Боже мой!
Вижу, что в кабинет входит Руслан и тоже слышит этот звук, на лице его невероятная смесь эмоций, он и растерян, и внезапный восторг озаряет взгляд. Смотрит на меня и осторожно подходит, заглядывает через плечо врача на экран аппарата. Качает головой.
– Ваш малыш – настоящий боец. Но вам нужно беречь себя, – говорит врач за аппаратом. – Отслоения нет, но есть тонус матки. Потребуется поддерживающая терапия. Постельный режим, минимум стресса. Вам нельзя волноваться.
– Слава богу, – отвечает вместо меня Руслан, Глеб с чувством сжимает мою руку. Учитывая, что он с нами с самого детства, иногда мне кажется, что у меня два старших брата.
Звук сердца выключают, а я лежу и до сих пор не могу поверить, что внутри меня самая настоящая жизнь. Я не планировала, даже представить не могла. Мы с Ильей и не думали о чем-то подобном. Я не знала, как он отреагирует на эту новость, ведь это переворачивает всю нашу жизнь.
Но он отреагировал самым неожиданным образом. Он сразу же сделал предложение, да так, что отказаться было просто невозможно.
И казалось бы, вот оно счастье, хватай и беги.
Если бы не обстоятельства. И уже не столько дело в его предательстве, сколько в том, что я вообще не знаю где он. Есть ли у моего ребенка отец?
– Рус? – шепчу, пока врач вытирает гель с моего еще совсем плоского живота. – Ты нашел его?
И то, что он отвечает не сразу, мне не нравится.
– Рус! – тяну его за руку. – Ты сказал, что найдешь!
– Из доставленных нет никого с таким именем и приметами. Народу много, может, еще не довезли.
– Ему было очень плохо, он должен был быть первым! – меня снова начинает трясти.
– Полный покой и никакого стресса! – напоминает узист, – опасность еще не миновала. Глеб, я приглашу дежурного акушера, куда определяете девушку?
– В мое отделение, – сразу отвечает Горин, – будет под присмотром.
– Рус, ты обещал, – я не хочу говорить про меня, мне нужен мой… Илья!
– Пойдем, поселим тебя в палату, Рус поищет еще, – Глеб пытается успокоить нас, но я вижу, что брат отводит взгляд. – Лин, подумай о ребенке, когда его отец найдется, он будет намного больше рад тому, что вы оба в порядке. Поехали в отделение, тебе нужно успокоиться и отдохнуть, сейчас поставим капельницы, поспишь.
– Я не хочу спать! – меня усаживают в кресло на колесах, – пока не найду его, я не буду спать!
– Хорошо, хорошо, капельницы это поставить не мешает, – катят меня по коридору.
– Я пойду узнаю, не привозили ли вещи с аварии, твоих документов тоже нет, – Рус исчезает быстрей, чем я снова прошу его выполнить обещанное. Неужели так сложно найти человека? Что это за больница такая? Бермудский треугольник?
Моя палата двухместная, но я там одна, Глеб закрывает жалюзи, взбивает мне подушку, помогает улечься, пока медсестра подкатывает стойку и готовит капельницу.