Амир Икам. Третья книга романа «Икам – легенда легиона» - стр. 43
– Хорошо, Фемел. Я понял, что ты славный воин и верный слуга своего Императора. Скажи на каком языке говорят в вашей стране?
– Икам, ты не образован, как и все варвары, и не виноват в том, что не знаешь простейших вещей. Ты понимаешь, чем Империя отличается от царства? В Империи живут многие народы, и говорят они на своих языках. Для Законов у нас используется Язык великого Рома —латынь. В новом Роме государственным языком уже двадцать шесть лет является язык древней Эллады. А простонародье может говорить на любом языке. Вот только молиться все должны одинаково – на правильном греческом языке. Шесть лет назад наш Император приказал всем евреям перейти в христианство, потому, что только вера является тем, скрепляющим раствором, который, из отдельных камней людей и народов, создаёт нерушимые стены государства. Но. это дело богословов, а не воинов. Ты же заметил, как этот монах – еретик относится ко мне. Для него я хуже язычника. Это потому, что он не отказался от своих ересей! Но, и это будет вскоре решено, по воле нашего Императора. Сейчас наша Империя переживает не самые лучшие времена. Но, поверь мне, она устоит и снова заставит всех, склониться перед её силой. И счастливы те, кто вовремя присоединится к нам в качестве союзника. Вот арабское племя Гассанидов уже давно является нашими верными друзьями. Их шейх Джабала носит звание «стратегос паремболон» – то есть, «командир вспомогательных кочевых отрядов». Он и его воины являются христианами и пользуются всеми правами граждан Империи. Ведь ты не араб, Икам. Что тебя здесь держит? А в нашей армии такие воины, как ты, могут сделать настоящую карьеру. Подумай об этом.
Поняв по выражению лица Икама, что тему разговора лучше переменить, Ромей продолжил
– Послушай, Икам. Я вижу, что ты – благородный человек. Я прошу тебя, вернуть мне мой пехотный меч. Это наша семейная реликвия. Он достался мне от деда. Его тоже звали, как и меня, Фемелом. Если хочешь, я готов заплатить за него. Сколько ты хочешь? Сто, двести драхм?
Икам, довольный, что ромей перестал склонять его к измене, позвал Анвара и приказал принести короткий меч ромея. С виду это был обычный пехотный меч, длиной около полу метра, в потертых ножнах. Икам задумчиво вынул клинок. «Jjekatontarh Katakalon Femel» было выбито на клинке.
– Я назван Фемелом в честь деда, и он тоже был экатонтархом кавалерии.
Поддавшись внезапному порыву, он протянул меч ромею.
– Прими от меня, на память о твоем деде и о нашей дружбе. В голове некстати промелькнула единственная знакомая ему со школы фраза на греческом. Глядя в глаза Фемелу, Икам старательно и отчетливо произнес: «Тимэо Данаос эт дона ферентес!»
Фемел удивлённо замер и непроизвольно сглотнул слюну.
– Спасибо за подарок! Что ты хочешь, этим сказать?
Икам, очень довольный произведенным эффектом, даже не задумался, что же значит произнесённая им фраза.
– Когда-нибудь, поймешь!
* * *
Утром следующего дня, Икам в сопровождении Анвара проводил Фемела к Восточным Воротам Димашка. Подъемный мост оказался гостеприимно опущенным. Но, как только Фемел подошел к калитке у ворот, подъемный мост медленно поднялся. Вскоре калитка ворот приоткрылась, и ромей гордо шагнул в входной проём. Перед этим он, вежливо кивком головы, поблагодарил Икама за предоставленную свободу.