Амир. Часть II - стр. 28
Вито снял корсет, я облегченно вздохнула и повела пальцами, оказалась, что мои ладони полны крупных камней, очень горячих и тяжёлых. Я попыталась подвигать руками, но Яна сразу накрыла их своими ладонями и быстро заговорила:
– Рина, их пока нельзя убирать, в тебе мало энергии, потерпи.
– Туфли поправь, одна упала.
Алекс держал ладонь на моём лбу, и от его руки шло тепло, оно доходило до сердца, но не проникало в него, уходило дальше, лишь едва коснувшись ледяной оболочки. Яна поправила туфлю, съехавшую с моей ноги, но тепло Алекса так и не достигло моего сердца.
Меня всю обвесили драгоценностями, даже на голову нацепили много украшений, завернули в несколько одеял как подарок, и Вито взял меня на руки:
– Мы немного полетаем.
– Самолётом?
Я разговаривала с трудом, почти шёпотом, и, хотя Алекс грозно требовал молчать, иногда изрекала что-нибудь.
– Самолётом.
– Сразу?
– С крыши.
– Не уронишь?
Он улыбнулся, вспомнил мой вопрос в один из первых дней моего присутствия в ковровом дворце.
– Не уроню.
– Закрой глаза.
Алекс коснулся моего лба, и я уснула.
Меня разбудил голос Фисы – громкий, полный ярости и негодования:
– Ирод! Погубить захотел, мечта говорил единственная, а сам сердце разбил, на кусочки рассеял! Крови тебе мало, жизни светлой! Ниточки не осталось, чтобы вернуть, только лучик один, глазки ясные закроет и его не будет! Из-за шалавы подзаборной, куклы соломенной свет потушить во всём мире тёмном, нет тебе прощения во веки веков! Птица наша святокрылая темень твою чёрную на себя взяла, муки терпела, которые никому не пережить, только бы душу твою мерзкую спасти, волю тебе дать, свет хоть краешком глаза увидеть, а ты…
И Фиса такое сказала, что я даже зажмурилась и хихикнула, вот уж не ожидала услышать такие слова из её уст. Она тут же и меня приструнила:
– А ты молчи, тебе слова нет, и ты виноватая, посмела из-за этого…
Слова повторились в том же порядке с добавлением подробностей, от которых я даже одеялом прикрылась, не на шутку Фиса разбушевалась.
– Сгинь с глаз долой, иди к своим…
И опять с конкретным объяснением – к кому и зачем нужно идти Амиру, глаз я не открывала, но сразу поняла, для кого предназначена её грозная речь.
– Да смотреть не смей в сторону спасителей! Если бы не они, не их свет да любовь, погибель уже была вам, тебе веры нет теперь, а значит и помощи для мечты твоей от тебя! Единожды даёт Матушка-земля такое счастье, да ты сам всё потерял, своими руками погаными оборвал ниточку, которая тебя с мечтой связывала! Второго такого раза не будет!
Наступила тишина, в которой было слышно только тяжелое дыхание Фисы. Я зашевелилась и скинула одеяло с лица, но посмотреть на Амира не успела, грозный окрик Фисы заставил сразу зажмуриться:
– Не смей свет свой на него обращать! Тебе даже вздохнуть с ним одним глотком нельзя! Раз не сумели уберечь, растеряли по глупости своей дар бесценный, обиду нанесли Матушке-земле, так и быть вам врозь! Сгинь в свою темноту, не являйся, покуда не позову!
Последнюю фразу Фиса сказала тяжёлым тягучим голосом, как будто скинула Амира в бездну, дверью чугунной вход прикрыла, да калёным железом печать установила.
Прошло много времени тяжёлой тишины, я так и не посмела открыть глаза без разрешения Фисы, только слушала её взволнованное дыхание. Наконец, послышался её уже почти спокойный голос: