Американский мультикультурализм. Интеллектуальная история и социально-политический контекст - стр. 10

. Луман особо подчеркивает, что функциональная дифференциация в мультикультурных обществах отвергает принцип формального равенства культур, как и любые иные «образцы упорядоченности». В качестве функциональных подсистем культурные сообщества могут быть равны только в неравенстве, то есть в своей несхожести, аутентичности. Таким образом, мультикультурное общество оставляет впечатление «самопорожденной неопределенности», едва ли не хаоса, однако именно в такой неупорядоченной среде формируется императив постоянной рефлексии, «обязательности самооценки, охватывающей все общество».

Этот алгоритм постоянного осмысления, «достраивания», позиционирования и является сущностью мультикультурной дифференциации. Луман афористично называет такой социальный механизм «реконструкцией собственного единства через внутреннее различие», или «производством единства различий»[39].

Необходимо признать, что несмотря на огромный авторитет таких исследователей, как Н. Луман, Ю. Хабермас, З. Бауман, И. Рац, выдвинутая ими интерпретация социальной природы мультикультурализма не стала доминирующей в европейской науке. Сохраняются не только разнообразные, но и зачастую весьма упрощенные трактовки этого явления. Как отмечает российский исследователь А. И. Куропятник, амплитуда таких подходов колеблется от неприятия самого термина «мультикультурализм» или соотнесения его с «безудержной этнической, культурной диверсификацией национальных обществ» (Д. Ленцен, Л. Хоффманн) до рассмотрения мультикультурализма в качестве идеологии «стареющей» нации (К. Адам, Э. Фауль) и «монокультуры», то есть формы культурной экспансии (Д. Ленцен)[40]. Подобные «критические» интерпретации мультикультурализма, как правило, лишены методологических оснований и очень политизированы. В их рамках мультикультурализм рассматривается скорее в качестве обобщенного образа, а не предмета самостоятельного научного анализа. Директор Лондонской школы экономики Энтони Гидденс замечает по этому поводу: «Я предпочитаю термин “космополитизм” термину “мультикультурализм”, поскольку “мультикультурализм” предполагает – в том смысле, в каком его преимущественно употребляют – бесконечное размножение местных культур, или местной автономии, или культурных идентичностей. Но внутри отдельного общества, и в международном плане нужно иметь систему общих принципов, без которых невозможно примирить общность интересов и культурные различия… Поэтому для меня космополитизм – это лучший, более эффективный принцип, нежели разговоры о мультикультурализме»[41]. К подобной безапелляционной критике присоединяется и такой оригинальный аналитик, как Ульрих Бек. В книге «Космополитическое мировоззрение» он пытается доказать, что реализация мультикультурализма в рамках любого национального сообщества является крайне противоречивым и нежизнеспособным проектом. «Мультикультурализм не замечает случайностей и двойственностей, – пишет Бек. – Среди самых изощренных парадоксов мультикультурализма – это то, что он категорически отрицает реальность национальной однородности, защищая права меньшинств, при этом сам легко попадает в ловушку эссенциализма. Образно говоря, мультикультурализм сводится к странной идее, будто кошки, мыши и собаки станут есть корм из одной миски»