Амбидекстр. Повесть - стр. 3
– Пап, а что у него на голове нарисовано? – имея в виду большое родимое пятно, покрывавшее почти всю центральную часть его блестящей лысины.
В этот момент отец только – только закончил уплетать свой любимый салат с горошком. Неторопливо дожевав и так же неторопливо утерев уголки рта бумажной салфеткой, он ответил:
– Это – карта Советского Союза, сынок…
Сказав это, с еще более серьезным видом, он налил себе полную рюмку холодной водки и, резко выпив ее, продолжил:
– Вот вырастешь, станешь самым главным человеком в нашей стране, и тебе такую же на башке забабахают…
– А ее что, обязательно нужно на голове носить? – удивленно спросил я.
– Нууу… можно и на другом месте, – по-прежнему с серьезным видом ответил отец и продолжил, – Но представь: встречаешься ты с американским президентом, а он тебе задает такой вопрос:
– Ты кто такой?
А ты ему:
– Я – Савва Скорин! Самый главный в Советском Союзе!
А он тебе:
– Чем докажешь, Савва Скорин, что ты самый главный в Советском Союзе? – продолжал отец, – И, вот тут тебе придется снять штаны и показать ему свою жопу… Поэтому, лучше на башке.
– Почему тогда у американского Президента на голове ничего нет?! – быстро смекнул я.
– Нууу.., – на секунду задумался отец, – значит, ему нравится каждый раз снимать штаны…
Детально представив себе встречу двух лидеров, я уже тогда понял, что не очень-то и хочу быть «самым главным» в своей стране. И уж тем более – показывать этой стране свою плоскую задницу…
Отец и после переезда в Москву продолжил пить. Пил он часто и много, никак не участвуя в нашем с Братом воспитании. Отличительной особенностью его поведения была агрессия к моей матери. К счастью, нас с братом он никогда не трогал, ни за что не наказывал и никогда не учил жизни. Наступивший год действительно стал переломным в его судьбе, поскольку через несколько месяцев он был пойман на контрабанде коллекционных книг. Так он загремел в тюрьму. На фоне постоянных стрессов, унижений и безденежья мать все чаще стала приобщаться к алкоголю. В это самое время в нашей квартире начали появляться сомнительные гости. Поскольку мать в молодости была очень красивой женщиной, не выглядевшей на свой возраст, за ней хвостом стали плестись различного рода кавалеры из всех социальных слоев…
Через три года Скорин-старший вернулся из мест заключения. Он попросил у всех нас прощения и мы снова стали жить вместе. Начинался новый этап в жизни моей семьи. Отец вернулся совершенно другим, как мне показалось тогда, более смелым и даже дерзким. Начало 90-х было не только эпохой тотального дефицита, но и повсеместного распространения коммерции. Его предприимчивый ум быстро сообразил, на чем он сможет заработать хорошие деньги.
Через месяц после возвращения он уже договаривался с заведующими продовольственными магазинами, перекупая у них мелким оптом алкогольную продукцию и затаривая ящиками с ликвидным товаром нашу квартиру. Со всего района зависимая от алкоголя «братва» приходила закупаться у нас по цене в два, а то и три раза выше рыночной. Понятно, что отец сразу же привлек меня как старшего сына к стартующему семейному бизнесу, функционирующему 24 часа в сутки. В мои основные обязанности входило открывать клиентам двери, брать купюры, передавать товар и следить за «кассой». Часто работать приходилось и ночью, регулярно подрываясь с кровати, услышав громкий звонок в дверь. Утром следующего дня я просыпался, завтракал и снова шел в школу. Надо отметить, что делал я свою работу профессионально, потому что это был далеко не первый мой опыт в коммерции.