Амалин век - стр. 73
Взгляд умирающего старика украдкой скользнул к Анастасии. Она сидела спокойно, сдержанно, как будто слова мужа были о ком-то далеком и ей не касались. В ее глазах застыла мудрость человека, пережившего слишком многое, чтобы принимать осуждения или жалость…
Баймухамбет закрыл глаза и увидел перед собой степь, бескрайнюю и залитую золотистым светом заходящего солнца. Среди этого величественного простора, как будто из самого сердца природы, возникла грациозная косуля. Она неслась вперед, легкая, будто ветер, обгоняя травянистые шары перекати-поле, которые в этот момент, казалось, заполонили весь горизонт.
Животное вело себя странно: оно часто оглядывалось назад, ловя взгляд старика, и даже порой останавливалось, будто давая ему возможность приблизиться. Косуля издавала низкий, свистящий звук, нечто среднее между зовом и предостережением. Ее движения были так плавны и уверены, что Баймухамбет чувствовал – это не просто зверь, это знак, посланный свыше.
Старик протянул дрожащие руки вперед, словно пытался ухватить этот миг или удержать ускользающий образ. На его лице мелькнула слабая, почти детская улыбка.
– Смотри, доиграешься ты у меня, – полушутя пригрозил он косуле, шутка прозвучала тихо, почти шепотом.
Косуля замерла на мгновение, повернув голову. В ее темных глазах, казалось, отражалась сама степь – вечная, беспредельная, молчаливая. Она ждала его, звала за собой.
Баймухамбет почувствовал необыкновенное облегчение, как будто все тревоги, заботы и печали, накопленные за долгую жизнь, остались где-то позади, растворившись в степном ветре.
В тот же миг, словно испугавшись чего-то невидимого, косуля взмахнула своими небольшими, но изящными рогами с двойным разветвлением и рванулась вниз, к пологой белой круче. Ее стремительный бег вел к полноводной реке, которая текла не просто вглубь, а, как понял Баймухамбет, в иной мир – потусторонний. Это знание пришло к нему без слов, с тихой ясностью, как приходит утренний рассвет.
На противоположном берегу он заметил фигуру женщины. Она стояла неподвижно, распустив длинные, густые косы, которые касались ее плеч, словно живое продолжение степного ветра. Это была Абыз, его любимая и единственная супруга, ушедшая несколько лет назад. Она не манила его к себе, не звала, ведь знала: он сам спешит. Спешит к ней, как спешил всю свою жизнь – каждый раз с той же любовью и неизменной верностью.
Старик шагнул вперед, чувствуя, как силы покидают его тело, но наполняют его душу светлой радостью. Его сердце замирало в предчувствии воссоединения с тем, кто был частью его самого, его началом и его завершением.
Когда супруги вновь встретились на вершинах того света, мир, казалось, обрел гармонию. Они смотрели вниз, туда, где оставались их дети и внуки, где жизнь продолжалась в бесконечном потоке времени. Теперь они, незримо для всех, оберегали свой род, словно укрывая его своими невидимыми крыльями.
Но их взгляд особенно часто останавливался на двух фигурах: мальчике с добрыми, но грустными глазами – Саркене, и девочке с озорным блеском в черных, как уголь, глазах – Алтын. Абыз и Баймухамбет знали то, чего никто из живущих знать не мог: судьба рода Шукеновых будет зависеть именно от этих двоих. И в их маленьких, но крепких руках будет будущее не только их семьи, но, возможно, и той степи, над которой шумел вечный ветер.