Альтернатива Москве. Великие княжества Смоленское, Рязанское, Тверское - стр. 30
Ко времени возвращения Федора в Орде началась смута, или «замятня» по терминологии русских летописей. Хан Ногай – властитель Причерноморья от Днепра до Дона – воевал с сыном покойного хана Менгу-Тимура Туда-Менгу. Ряд историков считают, что Ногай не был Чингизидом, другие утверждают, что он внук Бумала, седьмого хана Джучи. Но в любом случае Ногай не имел юридических прав на сарайский престол. Поэтому он выступил в качестве союзника законного наследника – царевича Тохты, другого сына Менгу-Тимура.
Федор едет к Ногаю и становится его военачальником. Кем, к примеру темником, летописец не знает, да и ему, видимо, все равно. За успехи в ратных делах Ногай решил женить красавца Федора на своей дочери, по одной версии ее звали Кончаке, а по другой – Юлдуз. Еще по одной версии невеста Федора была вообще дочь не Ногая, а покойного Менгу-Тимура.
На мой взгляд, вероятнее, что тестем Федора все-таки стал одноглазый Ногай. В этом случае второй тещей Чермного должна была стать Ефросинья, дочь византийского императора Михаила Палеолога. Спору нет, в 80-х гг. XIII в. политический вес Византии был далеко не тот, что в Х в., когда Владимир Святой женился на византийской принцессе, но все-таки Федору было приятно.
Федор попросил Ногая крестить Юлдуз, и тот без труда согласился. Зачем обижать верного джигита, да и на Руси Чермный может пригодиться, а с женой-мусульманкой дорога на родину Федору будет навсегда заказана. К тому же Ногай отличался завидной веротерпимостью, благо у него хватало подданных христиан. По приказу Ногая православный епископ Сарая и всех ордынских земель грек Феогност нарочно отправился в Константинополь. Он должен был решить вопрос о крещении дочери Ногая.
В качестве приданого Ногай Одноглазый «даруя ему [Федору] грады многи, яко тридесять и шесть, в них же Чернигов, Болгары, Кумане, Корсунь, Туру, Казань, Ареск, Гормир, Балыматы. К сим же вдаде на послужение князей и боляр руских; еще же и полграда вдаде ему своего, идеже царствова, злата и жемчугу множество… Всегда противу себе седети повелеваше ему, Царский венец свой по вся дни полагаше на главу его и в свою драхму облачаше его, повеле же ему дом устроити…»
Говоря о приданом, летописец явно перебрал. То ли он бы пьян, то ли просто перечислил все известные ему ордынские города. Тем не менее Карамзин упоминает о православном городе Балымате, где правил какой-то князь Рюрикович.
Михаил Суперанский в книге «Симбирск и его прошлое» (1894) писал: «Щучьи горы, то зеленые, то желтые, тянутся длинною цепью, а деревня Балымер, стоящая на развалинах древнего болгарского города Балымата, от которого и следа не осталось, жмется к обрывам гор. Здесь около берега есть громадная насыпь, уже прорытая искателями кладов, и потому чернеющая своими ямами. Этот курган называется «шелом», и предание говорит, что здесь где-то существуют железные двери, ведущие в потаенные камеры, где сложены несметные богатства».
Нет дыма без огня, и я вполне допускаю, что действительно Федор Чермный какое-то время был правителем Балымата, где проживало много православных людей. Ведь недаром в 1261 г. хан Берке разрешил открыть в Сарае подворье православного епископа сарайского. Понятно, что сарайский епископ должен был кого-то окормлять.