Альтер Эго - стр. 21

– Хотела перезахоронить нашего ребёнка.

Об этом он не знает, и теперь опускает глаза, делает глубокий вздох, чтобы задать следующий вопрос:

– У вас был совместный ребёнок?

– Не совсем. Я была беременна от мужа, бывшего. У меня были преждевременные роды на двадцать первой неделе, три с половиной года назад. Ребёнок родился мёртвым, но это уже не плод, а ребёнок, потому что больше двадцати недель и вес больше пятисот грамм. Таких детей кремируют. У него есть место в колумбарии, но я хотела его перезахоронить. Купила место, но потом передумала. В колумбарии ему лучше… Мне лучше…

Я должна рассказать это как есть, чтобы следователю нечего было об этом спросить. Я не думаю, что он щепетилен, чтобы беречь чувства подозреваемых и свидетелей, но он тоже человек.

– И вы не обсуждали это с бывшим мужем?

– Нет. Я думала ему об этом сказать, но потом решила, что не стоит. Он никогда не интересовался, где похоронен наш сын.

– То есть, вы хотите сказать, что он не знает, где похоронен ваш сын?

– Не так. Он знает, но ему это не интересно. Он даже на похороны не пришёл.

– Откуда тогда его нынешняя жена знает о месте на кладбище?

– Не знаю.

– Вы об этом кому-нибудь говорили?

– Да, отцу, подруге.

– Они общаются с вашим бывшим мужем?

– Не знаю, но не думаю.

– Ясно. Что в итоге с местом?

– Ничего, оно пустует.

– Мы можем его вскрыть? Раскопать?

– Вы думаете, что он там?

– Не знаю. А вы?

– Я думаю, его там нет, но вы можете… раскопать… пустую могилу.

Я специально делала паузы, чтобы ему казалось, что мне об этом тяжело говорить. И это действительно так. А он как раз посчитал:

– Вы знаете, что у вашего бывшего мужа есть сын трёх лет?

Следователь совсем не щепетилен. Его задача – выбить меня из колеи и узнать, как можно больше, когда я в стрессе сболтну лишнего. Но это не про меня. Он меня не знает, не представляет даже, какими резервами личности я располагаю, а личности у меня целых две.

– Да, он родился почти тогда, когда должен был родиться наш сын.

– Откуда вы об этом знаете, если не общались с бывшим?

– Соцсети, его жена на радостях выложила фото. Много фото, а я умею считать.

– Так вы знали?..

– О чём? О том, что у него есть любовница и запасной ребёнок? Нет. Он об этом сказал только, когда уходил.

– И не подозревали?..

– Нет.

Теперь ему меня жаль, искренне жаль. Я – идеальная жертва, мудрая жена, простушка, дурочка. Женщина, потерявшая ребёнка, пока её муж изменял и делал другого, а потом просто ушёл в подготовленную заранее семью. Я имела право желать ему зла, но теперь он поверил, что я ни при чём.

– У меня больше нет вопросов, Аврора Германовна, – он опять сверился с бумагой, на которой написано моё имя. – Я сейчас распечатаю протокол. Вы его подпишете. А ещё подождите, я напечатаю согласие на вскрытие места на кладбище.

– Хорошо.

Пока он печатал, пришла моя очередь спрашивать:

– Так он пропал без вести? Ушёл и не вернулся?

Следователь внимательно на меня посмотрел:

– А вы как думаете? Мог он сбежать?

– Как оказалось, я его совсем не знала. Не видела то, что было у меня под носом. Что уж говорить о том, что я понятия не имею, как он живёт сейчас.

– Многие не видят или не хотят видеть. А потом начинают видеть. Думаете, он жив?

– Так он умер?

Следователь усмехнулся, потому что я умею задавать вопросы не хуже, чем он: