Алое Наследие - стр. 6

И именно в этот момент я разжала пальцы, не заметив, как сжимала нож всё это время так сильно, что рука покрылась красными пятнами крови, и, позволив лезвию выскользнуть, с последним рывком резанула его по горлу.

Он отпрянул и слегка пошатнулся. Попытался что-то сказать, но из горла вырвался лишь хрип.

Кровь хлынула потоком, горячая, густая.

Он упал назад, затрясся… и замер.

Я осталась сидеть на коленях. Нож выскользнул из рук.

Одна рука прижата к сломанному ребру. Вторая – в крови.

Вокруг была тишина. Леденящая.

Кто-то выронил стакан. Кто-то, кажется, молился шёпотом.

А потом – будто сорвали кляп с глотки толпы – раздался рёв. Крики, свист, восторг. Кто-то бросил вверх деньги. Кто-то даже заплакал.

Я всё ещё сидела на коленях, пока крик толпы гремел надо мной, как буря. Воздух был тяжёлым, пропитанным потом, кровью и чужой жаждой зрелищ.

Подбежал Алехо, лицо его было жёстким и сосредоточенным.

– Он жив? – выдохнул мужчина, кивнув на поверженного противника.

– Нет, – прошептала я. – Увезите Лукаса. Сейчас же.

Он не стал спорить. Кивнул, поднёс рацию ко рту:

– Хуан, грузите пацана. Уходим. С ней всё под контролем.

Когда он снова посмотрел на меня, его лицо стало мягче, голос – тише.

– Ты не можешь идти. Давай, я понесу.

Он наклонился и аккуратно подхватил меня на руки.

Я застонала. Боль отдала в бок, будто снова что-то хрустнуло.

Он прижал меня ближе к груди.

– Дыши. Уже всё.

Мы почти дошли до спуска с ринга, когда перед нами вдруг возник судья.

Сухая ухмылка, довольный прищур. Он не выглядел растерянным. Он выглядел… впечатлённым.

– Редко кто заканчивает бой на ногах. Ты… ты интересная девочка, – он подмигнул и сунул мне в ладонь тонкую визитку. – Ты должна еще к нам обязательно вернуться. Мы будем ждать.

Я не ответила. Даже не кивнула. Просто закрыла глаза.

Алехо обошёл его молча и понёс меня дальше, сквозь толпу, расступавшуюся с криками и аплодисментами.

В машине он аккуратно уложил меня на заднее сиденье, набросил куртку, и я почувствовала, как по телу разливается медленное, но невыносимое послевкусие боли.

Машина тронулась. Я смотрела в потолок, мимо пробегающих фар, и ловила странное, чужое ощущение.

Во время боя я не думала про отца.

Про фамилию.

Про империю.

Про людей, которых должна защищать.

Про ошибки, которые боюсь допустить.

Я просто была.

Просто… дышала.

Каждый шаг, каждый порез, каждый взгляд был только мой.

И в этой боли, и в этом страхе было нечто… свободное.

Чистое. Почти приятное.

Я закрыла глаза и словила себя на мысли: «Может… когда-нибудь… я вернусь туда снова».

Реальность…

С тех пор я возвращалась. Снова и снова. Не чтобы забыть. А чтобы помнить, кто я, когда от меня ничего не осталось.

Теперь – это моё место. Мой праздник. Мой способ не быть мёртвой вместе с ним. Вой, кровь и ритм.

«С днём рождения, Элиана.»

Я быстро переоделась, словно сбрасывая с себя не только платье, но и всё, что нацепила за вечер – маску, манеру, улыбки для публики. Всё, что липло к коже снаружи.

Теперь – только бинты, боевые штаны, укороченный топ и я настоящая.

Волосы – цвета граната, насыщенные, как вино в бокале на последнем ужине с отцом, – я собрала в высокий хвост. Пара прядей всё равно упрямо выскользнули и упали мне на лицо.

Я посмотрела на себя в разбитое зеркало на стене – взгляд твёрдый, спокойный, с лёгким блеском в глазах. Сегодня всё вернётся на круги своя. Я выйду на ринг. И всё внутри наконец замолчит.