Алое Наследие - стр. 18

Даже не заметила, когда подъехала машина. Не услышала шагов. Но знакомые туфли остановились рядом – чистые, кожаные, всегда начищенные до блеска. А после – мягкий, едва уловимый запах его одеколона.

Сантьяго медленно опустился рядом со мной, тяжело садясь на корточки. Он не спрашивал, не ругался, не подгонял. Только тихо сказал:

– Так и знал, что найду тебя здесь.

Я вскинула на него взгляд, и в следующую секунду будто внутри что-то лопнуло. Я бросилась в его объятия, как в единственную тихую гавань, зарывшись лицом в его плечо. Всё вылилось наружу. Слёзы, сдавленное дыхание, дрожь в теле. Я цеплялась за него, будто если отпущу – упаду в пропасть.

Мужчина ничего не говорил первое время. Только обнял меня крепко, прижав к себе, и поглаживал по спине.

– Я тоже скучаю, – сказал он наконец. Его голос был севшим, хриплым. – До боли. Каждый чёртов день.

Я сильнее вжалась в него, будто эти слова дали мне разрешение плакать громче. Он не удерживал слёз – ни моих, ни своих. Просто был рядом.

– Он бы тобой гордился, Эли, – прошептал он, когда я чуть успокоилась. – Ты не обязана быть идеальной. Только настоящей. А ты такая и есть.

Я сжала в руке кольцо, прижимая его между ладоней.

– Мне так его не хватает…

– Мне тоже, девочка моя. Всей душой.

Он обнял меня крепче, позволяя на миг почувствовать себя снова дочерью. Просто девочкой, которой не хватает папы. Мы сидели у могилы, не говоря больше ни слова. Слёзы потихоньку утихали, оседая солью на щеках и оставляя за собой опустошение. Но в этом опустошении было что-то нужное. Как после бури – когда всё разрушено, но воздух наконец чист.

Сантьяго не отпускал меня. Его ладонь лежала на моей спине, то поглаживая, то просто напоминая, что он рядом. Он всегда был рядом. С самого начала. После. Всегда.

– Когда ты сказала, что задержишься, – наконец сказал он, – я сразу понял, куда ты направишься. У тебя есть одно место, куда ты идёшь, когда тебя что-то беспокоит.

Я молча кивнула, глядя на надгробие. На имя, которое всё ещё не могла произносить вслух без кома в горле.

– Здесь… – я сжала кольцо в пальцах, – я чувствую, будто он всё ещё со мной. Слышишь?

Я приложила кольцо к губам, а потом к груди, к тому месту, где сильнее всего било сердце.

Сантьяго кивнул:

– Слышу. Он никуда не ушёл, Эли. Он просто теперь… в тебе.

Я прикрыла глаза, пытаясь вдохнуть ровно. Слова задели что-то очень хрупкое, но нужное.

– Он бы, наверное, рассмеялся, если бы увидел, как я руковожу, – говорила, выдавливая слабую улыбку. – Не совещания, а хаос. Я пропускаю половину, порчу нервы тебе, командую, как хочу…

– И всё равно тебя слушают. Потому что ты не притворяешься. А остальное – дело времени. Ты учишься, Эли. Не забывай – ему тоже когда-то было двадцать два.

– Ему в двадцать два уже подчинялись армии, – буркнула я, но потом вздохнула. – Я не он.

Сантьяго повернулся ко мне и посмотрел в глаза:

– И не должна быть. Ты – это ты. И с каждым днём ты всё больше становишься той, кого уважают не за фамилию, а за силу. За сердце.

Я тихо откинулась назад и села на пятки, утирая глаза. Подумала, как глупо выгляжу, с опухшими веками, грязью на коленях и в куртке, в которой когда-то пряталась от дождя. Но Сантьяго смотрел на меня не с жалостью. С уважением. С болью. С любовью. Как на ту, за кого он клянётся внутренне каждый день.