Аллегро - стр. 25
– Так было здорово?!
– Ооо!..
– А «Клавку» – то хоть, помнишь, нет?
– Она не Клавка… но это помню!!
– Слушай, а ты где утром-то был, кстати? Мы дозвониться не могли.
– А что такое? На даче…
– Да вчера утром халтурка подвернулась… Я туда-сюда, а собрать никого не могу, – сетует трубач Тимофеев. – Телефоны все молчат. Пришлось срочников вывозить.
– Эх, жаль, не знал, я бы, конечно… И что, нормально отыграли?
– Да нормально, но срочников пришлось чёрт-те во что одевать… Трико, кроссовки… А там, ещё и дождь прихватил. Промокли все… Выглядели, страшно сказать, как оборванцы. Хорошо из наших никто не видел… Опозорились бы. А вечером в кабаке…
– Тоже со срочниками?
– Нет, только Саньку одного брали, и всё… Но мы там парики одеваем хипповые. «Мухи в стакане» ансамбль, узнать нас невозможно. Так что…
– Эй, орлы! – перебивает голос. – Тут у кого-то, я слышу, башли появились или мне показалось, а?
– Не башли, а мани…
– Не мани, пригород, а зелень.
– Сам ты деревня… У Трушкина… Глянь, какой оптимистичный с утра.
– У нашего Трушкина?! Ну-ка, пошли стрельнем! Лёва, Левон…
Волна интереса активно перемещается в сторону прапорщика Трушкина, чтоб, значит, цветом не выделялся.
В класс, между тем, входят и другие музыканты. Входят шумно, здороваются друг с другом, собираются группками, туда-сюда передвигаются. Кто вяло, другие энергично обмениваются впечатлениями о прошедших выходных…
– Чуваки, новый анекдот…
– Новый?
– Совсем-совсем… Еще теплый.
– Давай, Шура, быстро, пока дирижера нет.
– Так, чуваки, дело было так… Приезжает это Владимир Владимирович…
– Здравствуйте, товарищи, – входя, весомо, с достоинством, громко здоровается старшина оркестра Константин Саныч, прерывая начатый было анекдот.
Кислая ситуация образовалось, как кружка с пивом на полдороге.
– Здравия-жела-товарищ-старший-прапорщик! – поворачиваясь на встречу, почти бодро отвечают музыканты.
– А-а, Кобзев, опять новый анекдот, да? – в повисшей тишине, с укоризной в голосе, угадывает старшина.
– Ага, совсем новый, про Путина, това…
– Стоп-стоп! Ты что, Кобзев, совсем уже оху… того, что ли?.. – чуть даже пригибаясь, то ли от удивления, то ли от опаски, обрывая, машет руками явно рассерженный уже старшина. – Кончай тут, понимаешь… Тем более про Путина. Дубина-то быстро по башке прилетит… причем всем ведь прилетит. Даже в сортире! Слыхали, да? Нашли понимаешь, про кого рассказывать. Ну, народ, ну, страна, ну ничего не боятся. Совсем обнаглели. Это вам не про Чапаева с Брежневым, понимаешь, или про Ельцина какого… Другие времена. Быстро по башке-то настучат… Мама, не успеешь сказать. Готовьтесь, вон, лучше к занятиям…
Кобзев обескуражен, пожимает плечами.
– Так я ж не олигарх, тов…
– Был бы олигарх, Кобзев, – на нерве, с высоким убеждением перебивает старшина. – Не жалко б тебя было… Понял, да? Всё, я сказал, кончай трепаться… Готовимся.
Из безмолвной «массовки» доносится чей-то недоуменный вопрос:
– А про кого тогда можно, товарищ старший прапорщик?
Старшина с готовностью сообщает:
– Ни про кого! Только, может, про евреев если. Про Березовского, например, с Абрамовичем… Они ж, слава Богу, не президенты страны, правильно? Да и не станут ими никогда, значит, про них и можно. Или… лучше всего про чукчу… Это вообще для здоровья безопасно. Только без намеков на… И никаких больше Вовочек… при мне! Понятно, нет? Так, вот! Всё, кончаем базар, кончаем, я сказал. Заниматься, заниматься… Всем заниматься.