Алиедора - стр. 34
«Что же мы медлим, – терзалась доньята. – Почему папа не выведет войско, почему не ударит по этим негодяям? Почему терпит эдакое унижение?!»
– А чего ж тут поделать, доньята? – вздохнул всё тот же десятник. – Я с сенором нашим хаживал не раз и сказать могу, что храбрости у него на десятерых хватит. А только сегодня сила их, не наша. Эвон сколько собралось, почитай, лихой люд со всего Долье. И кондотьерские значки, и прапорцы благородных сеноров. Только королевского штандарта не хватает.
– А наш король? Его величество Хабсбрад? Почему нам на помощь не идёт?
– Идёт, уверен, что поспешает король, доньята. Суров наш Хабсбрад, не любит, когда на меодорских землях чужие непотребство творят. Оттого так Деррано и торопится собрать добычу, покуда королевские роты не подоспели. Может, этого наш сенор и ждёт – подхода королевской помощи.
– Так ведь пока она пришагает, они ж вокруг всё пожгут!
– Не без того, благородная доньята, так ведь серфы – они привычные. Уверен, по лесам разбежались да скотину увели… кто успел…
– Не все успели, – скривилась Алиедора, указывая на уныло влачащиеся цепочки пленников.
– Не все, – пожал плечами десятник. – Только так ведь всегда случается, благородная доньята. Кто поумней – тот в лесу и жив, а кто зад поленился от лавки оторвать – того в колодки забили.
– Их надо освободить!
– Надо… кто б спорил, что надо. Да только не хватит у нас сил. Я простой десятник, а и то разумею. А уж ваш батюшка, благородный сенор, коему я не один год служу, – и подавно то видит. И коль не делает, значит, на то причины имеются…
Причины имелись. Вечером на двор замка упала плотно обмотанная свитком стрела, и Алиедора узнала, что благородный и досточтимый сенор Деррано милостиво соглашался простить обиду и даже отпустить часть пленных, если не менее благородный и досточтимый сенор Венти, с коим его, сенора Деррано, связывала некогда крепкая дружба, согласится немедля выдать молодому дону Байгли Деррано его законную супругу донью Алиедору Деррано. Разумеется, часть пленных и скота сенор Деррано удержит – как возмещение претерпленного его родом убытка.
Отец не рычал, не топал ногами. Просто бросил письмо в огонь и поднялся.
– Я дочерьми не торгую и на серфов не меняю. Вставайте, господа рыцарство. Идём на вылазку.
– Неплохо, сын мой, очень неплохо, – сенор Деррано разок хлопнул Дигвила по плечу. – Добыча многократно перекроет протори.
– Добыча? Отец, но мы ж взяли…
– Много скота, да, но главное – живой товар. – Сенор наставительно поднял палец. – Учись, сын мой, пока я жив. Нет более прибыльной торговли, чем торговля рабами. А уж взятыми на войне – тем более. Нам на рудники требуется пополнение, а остальных с большой прибылью продадим. За вычетом должного донатия в королевскую казну и платы наёмникам – всё равно остаёмся с немалым барышом.
– Я всё понял, батюшка, – почтительно склонил голову молодой Деррано.
– То-то, что понял… Где Байгли? Почему носа не кажет?
– Э-э-э… – замялся Дигвил. Где его младший брат – он знал точно. Выбрав из пленниц одну помоложе, Байгли приволок несчастную в свой шатёр, где сейчас свистели розги и раздавались сдавленные – от вбитого в рот плотного кляпа – стоны.
Младший Деррано получал давно откладываемое удовольствие.
– Опять плёткой размахивает, – хмыкнул отец. – Эх, молодость, молодость! Вот почему нам с тобой ничего подобного не надобно?