Александр Македонский: Сын сновидения. Пески Амона. Пределы мира - стр. 85

Время от времени цапля, как призрак, медленно взмахивая крыльями, рассекала туман, покрывавший болотистые берега, и теплую сырость пронзали крики невидимых птиц. Двери домов и ворота были задрапированы черным, потому что многие семьи поразила смерть, унеся самых близких.

Через день, знойным вечером, Александр достиг Херонеи. Под мрачным небом новолуния она показалась ему городом призраков, и царевичу не удалось воскресить в памяти образы недавней победы, чтобы утешить себя. Жалобный вой шакала и рыдание сов напоминали о тревожных мыслях той полной кошмаров ночи в шатре под огромным одиноким дубом.

Отец не пришел встретить его, так как в Линкестиде встречался с вождями иллирийских племен, и юноша после захода солнца, можно сказать, прокрался во дворец, где был встречен Перитасом, который, обезумев от радости, бегал повсюду, катался по полу, скуля и виляя хвостом, а потом прыгнул хозяину на грудь и стал лизать лицо и руки.

Александр ласково освободился от него и направился в свои палаты, где его ждала Кампаспа.

Девушка выбежала навстречу и крепко обняла его, потом сняла с него запыленные одежды и долго, не спеша, нежными руками мыла в ванне его уставшее от поездки тело. Когда Александр вышел из ванны, Кампаспа стала одевать его, но в этот момент вошла Лептина. Она покраснела и опустила глаза.

– Олимпиада хочет, чтобы ты как можно скорее пришел к ней, – сообщила служанка. – Она надеется, что ты останешься поужинать с ней.

– Хорошо, – ответил Александр и, когда Лептина удалилась, шепнул на ухо Кампаспе: – Подожди меня.

Едва увидев сына, царица сжала его в бешеных объятиях.

– Что случилось, мама? – спросил юноша, освободившись и пристально взглянув на нее.

У Олимпиады были огромные глубокие глаза, как озера в местных горах, и ее взгляд отражал бурлящие в душе неистовые страсти.

Закусив нижнюю губу, она опустила голову.

– Что случилось, мама? – повторил Александр.

Олимпиада повернулась к окну, чтобы скрыть досаду и стыд:

– Твой отец завел любовницу.

– У моего отца шесть жен. Он человек пылкий и никогда не довольствовался одной женщиной. К тому же он наш царь.

– На этот раз все не так просто. Теперь он влюбился в девчонку, ровесницу твоей сестры.

– Такое уже случалось. Это пройдет.

– Говорю тебе, на этот раз все не так просто: он влюбился, потерял голову. Это как… – Она издала короткий вздох. – Как в тот раз, когда я впервые познакомилась с ним.

– Какая разница?

– Большая, – заверила его Олимпиада. – Эта девушка беременна, и он хочет жениться на ней.

– Кто она? – помрачнев, спросил Александр.

– Эвридика, дочь полководца Аттала. Теперь понимаешь, почему я так беспокоюсь? Эвридика – македонянка, дочь знатного македонянина, а не иностранка, как я.

– Это ничего не значит. Ты из царского рода, твой род идет от Пирра, сына Ахилла, и Андромахи, жены Гектора.

– Это сказки, сын мой. А предположим, эта девица родит сына…

Александр онемел, охваченный внезапной тревогой:

– Объясни толком. Говори, что думаешь: никто нас не слышит.

– Предположим, Филипп меня прогонит и объявит царицей Эвридику – это в его власти. Тогда сын Эвридики становится законным наследником, а ты – ублюдком, сыном отвергнутой иностранки.

– Зачем ему это делать? Отец всегда любил меня, он всегда желал мне добра. Он готовил меня стать царем.