Александр I - стр. 47
ГОД 1799.
Август. 12.
Адам Чарторыйский отправлен посланником к Сардинскому королю.
Август. 22.
Конфискованы имения Валериана Зубова.
Октябрь. 29, / Ноябрь. 9 / Брюмера. 18.
Париж.
Генерал Бонапарт разгоняет депутатов, чтобы назавтра объявить себя консулом республики.
Октябрь – декабрь.
Санкт-Петербург.
Цесаревич назначен сенатором и к присутствию в Сенате.
А. А. Аракчеев – пожалован в генерал-квартирмейстеры.
Кочубей отправляется на жительство в свое имение Диканъку, чтобы в мае следующего года отбыть за границу.
К несчастью, именно тогда, в 1799-м, в год рождения Пушкина, окончательно созрел последний из череды дворцовых заговоров XVIII столетия. Н. Я. Эйдельман, гениально реконструировавший ход тогдашних событий, вычерчивает такой сюжет[79].
Осенью 1799 года, после череды оглушительных итальянских побед Суворова, самовластное положение Павла в государстве окончательно укрепилось. Стало быть, долговременная тактическая борьба царя с дворянской олигархией близилась к счастливому для него завершению. Еще несколько лет – и шансов у противной стороны не осталось бы. Нужно было спешить. Нужно было решаться – пока оставалось шатким положение царя в его собственном доме.
В это самое время из Берлина вернулся тайный советник Никита Петрович Панин; вскоре он стал вице-президентом коллегии иностранных дел. Панин был сторонником русско-английского союза, подобно русскому послу в Лондоне Семену Романовичу Воронцову и вопреки своему непосредственному начальнику Федору Ростопчину (который вел, однако, дружескую переписку с Воронцовым). Павел же – под влиянием Ростопчина – был убежден в противном. Шаг за шагом он шел на сближение с послереволюционной Францией, а значит – в направлении к войне с Англией. Русские англоманы были крайне недовольны. Так представления Панина об интересах России неожиданно совпали с интересами английского посла Витворта к этим представлениям. И, возможно, с лондонскими субсидиями[80].
С другой стороны, Павел имел неосторожность покуситься не просто на придворную роль, но и на имущественные привилегии всесильного семейства Зубовых. В особняке Ольги Александровны Жеребцовой (урожденной Зубовой), который по случайности был расположен как раз на Английской набережной, вызревали мечты о реванше. Очевидно, именно Жеребцова сомкнула цепь заговорщиков: Панин – Витворт (дипломатическое звено) – Зубовы (аристократическое звено) – адмирал Иосиф де Рибас (клиент Зубова) – Иван Муравьев (человек Панина) – генерал Петр Пален (представитель клана екатерининских вельмож, веселых циников минувшей эпохи, жаждавших сословного благоденствия и политической предсказуемости).
9 мая 1800 года состоялись похороны великого полководца Суворова, незадолго до смерти отставленного Павлом, униженного и оскорбленного. Царь, который именно Суворову был обязан устойчивостью своего монаршего положения, не счел нужным лично воздать почести покойному. Между тем похороны генералиссимуса вызвали немыслимое стечение народа; равнодушие царя оскорбило не только память старого воина, но и гражданские чувства собравшихся – казалось, весь город рыдал, погребая «мужа, в свете столь славна».
Благодаря павловской ревнивой бестактности заговорщики получили подпору снизу, в обществе; опору сбоку, в «жировом слое» нации, аристократии, они имели изначально.