Алекс Бринер. Последний ранг. Книга 3 - стр. 17

Её слова стали для меня открытием.

Значит, тот самый профессор Басов, в убийстве которого меня обвиняли и пытались подставить, в этом будущем участвовал в программе «Спасение» и стал Соломоном-1.

Здесь история пошла немного по иному пути. Профессор Басов погиб, но не от руки агентов Стрелецкого в Академии Изборска, а в результате научного эксперимента в Петербурге. А ещё это значило, что Семён Троекуров, внук Пимена Троекурова, не стал здесь Соломоном-1. Возможно, он всё-таки погиб в Изборске, прямо в магазине «Мануфактура Севера», в так называемой Зоне ТЭ.

Но ещё хуже было то, что реальный Семён, который сейчас работал в моём отделе «Умного снаряжения» и чей мозг был внедрён в первую неудачную версию Соломона, не имел шансов на выживание. У него имелось всего пять месяцев. Всего пять!..

Пока Эсфирь говорила, а я размышлял насчёт услышанного, Волот всё больше хмурился.

Его что-то сильно обеспокоило, и в итоге он спросил:

– И большая она по размеру, эта Зона ТЭ? Много людей погибло?

Эсфирь остановилась так резко и неожиданно, будто натолкнулась на невидимую стену. Затем повернулась к Волоту и спросила:

– Чувствуете, чем пахнет?

Тот поморщился.

– Чувствую. Воняет тухлятиной.

Эсфирь покачала головой.

– Нет. Так пахнет правда о нашем Спасении. – Её глаза мигнули светом и сразу же потухли, после чего она добавила: – Сейчас вы узнаете всё про Зону ТЭ. Мы как раз пришли. Это самое сердце нашего Музея. Именно отсюда распространяется «Запах десятилетия».

Она показала рукой на последний зал.

Тот стоял закрытым, а его чёрные массивные двери напоминали вход в бункер. Над входом значилось:

ЗОНА Т. Э.

Через несколько секунд двери медленно и бесшумно распахнулись, а из зала на нас дыхнуло той самой правдой.

***

Вонь в зале стояла невыносимая.

Что именно было источником запаха я не сразу заметил, лишь после того, как натолкнулся взглядом на клетку с мутантом.

С живым мутантом!

Это было существо совсем небольшое, размером с крупную собаку. Судя по всему, мутированная вейга, но сейчас больше напоминающая вампирёныша, стоящего на четвереньках и пускающего слюну.

В маленьких глазках мутанта таилась ярость, но выглядел он спокойным – знал, что из клетки никуда не денется.

Учуяв гостей, уродец повёл башкой. Его ноздри дёрнулись и втянули запах, зубы оголились, по губам обильно потекла слюна.

– Мы зовём её Ева, – представила мутанта Эсфирь. – Она долго сопротивлялась тёмному эфиру в одном из погибших городов, но всё равно не убереглась от мутаций. Она не стала эвакуироваться и отказалась быть спасённой. Была когда-то вейгой. Мы не знаем, как её звали на самом деле. После прорыва тёмного эфира вейги и лювины тоже стали подвержены сильным мутациям, как и люди. Это случилось благодаря изменению в составе тёмного эфира. Никакие духовные практики не помогли вейгам и лювинам выжить.

Я глянул на мутанта в клетке и внутренне содрогнулся, вспоминая вейгу Азель, моего учителя по духовным практикам и сопротивлению тёмному эфиру. Вспомнил её милое личико, кудри и чёртов пипидастр в кармане фартука горничной.

Волот же прошёл мимо вейги абсолютно равнодушно. Судьба вейгов и лювинов его не трогала – все надежды он возлагал на более сильные расы: эмпиров и ка-хидов. И надо сказать, одни из них его точно не подвели.