Альбиносы - стр. 6
– От дорогих сигарет голос только крепчает, – дымнул Шварценеггер. И нарочито хрипло пробасил:
– Слава Отцу и Сыну и Святому Духу-у!
Все расхохотались.
– Давай, братэла, закуривай! – не унимался Стерлинг. – Пора мужиком становиться.
Лиза села к Косте на колени, выдохнув дым ему в лицо, и приложила сигарету к губам подростка. Тот попытался увернуться, но девочка обняла свободной рукой за шею и прижала его голову к себе:
– Дерни, хороший мальчик! – ласковым голосом запела она. – Дерни разочек, станешь плохишом. И мы полюбим тебя! По- о-лю- у- бим! – последнее слово Лизабетт проквакала, пародируя черепаху Тортиллу из детской сказки про Буратино.
Дружный хохот взорвался над скамейкой.
Ах, если бы не желание побыть в обществе Лизы! Ну как не показаться перед девчонкой размазней?! Что ни сделаешь ради этого. Костя рассмеялся вместе со всеми и припал к сигарете в девичьих пальчиках, коснувшись их губами. Он затянулся. В горле, бронхах и легких защипало. Парнишка скорее выплюнул дым и закашлял:
– Гадость!
Новый взрыв смеха потряс воздух.
– Я тут подумал…, – Стерлинг сел на спинку скамейки и, скользя по ней, придвинулся к Косте. – Ты все-таки не прав, старик. Рок – это всеже взрыв звука, а не гармония, – неугомонный ди-джей хотел реванша и вернулся к спору. – Взрыв, который сметает музыкальный хлам прошлого. Очищает место новым талантам. Рок и родился, собственно, как протест. Ты же не станешь этого отрицать? Не зря в нем куча направлений и десятки гениальных групп. Все остальное – хлам! – подчеркнул он.
– А как же Бах и Гендель? – удивился Костя, все еще покашливая.
– Кому щас нужен твой Бах? Ну, прикольно, конечно, послушать в церкви орган, где-нибудь в Кельне, – согласился Стерлинг. – Но так, чтобы массово… Лажа какая-то…
На эстраде закончился перерыв. На сцену вышел парковый ди-джей и сел у аппаратуры. Он сжал в руке блестящий микрофон и заговорил громким голосом:
– Господа! Я приветствую вас на фестивале красок Холли, организованном администрацией нашего города в честь дня нашего города. Вас ждет сюрприз!
Толпа отозвалась радостными восклицаниями. Музыканты ударили по струнам, пришпоривая динамики на всю громкость. Ди-джей перешел на крик:
– Я обращаюсь к вам, вчерашние школяры: вы готовы войти в новую радужную жизнь нашего города, полную красок и наслаждений?
– Да-а-а! – зазвучал целый хор голосов. Молодые люди послушно задергались в такт музыке, пружинисто приседая и вскидывая руки над головой.
– Тогда начнем! – закричал ди-джей в зазвеневший от напряжения микрофон.
– У-у-у-у! – пронеслось по парку восторженное многоголосье.
– А че такое «холли»? – перекрывая гул, прокричала Фиона.
– Наверно от американского «хэлоуина», – напрягая связки, выдвинул предположение Шварценеггер.
– Не-а! – опровергла громко Барби. – Это индейцы придумали, языческая богиня такая у них – Холли!
– В смысле, в Индии? – уточнила звенящим возгласом Лизабетт.
– Да! Она чего-то у них украла, потом заманила пацана в костер, сына короля, и сгорели…
– Типа от любви? – сыронизировала Фиона, широко открывая рот от напряжения в горле.
– Не знаю! Не помню! – отмахнулась Барби.
– Да нам по фиг! – заключил, выдохнув всей грудью, Стерлинг. – Мы пришли тусить или в музей? – прокричал он, обращаясь к друзьям с недовольным выражением лица.