Аксиома Декарта - стр. 37

Можно подумать и о другом сравнении: например, сравнить прозу с поэзией. Много ли существует поэтов, которые были бы сильны и в прозе, или прозаиков, которые были бы и сильными поэтами? Скорее немного, но такие личности всё же есть. Конечно же Гёте можно справедливо назвать и великим поэтом, и великим писателем. То же можно сказать, например, и о Лермонтове. При этом само сочетание – писатель и поэт – долгое время являлось самым обыденным; считалось только естественным, что писатель может попробовать свои силы в поэзии, а поэт – в писательстве, хотя совершенно очевидно, что поэзия и проза очень сильно отличаются друг от друга. Однако и поэт, и прозаик – оба «писатели», а потому, как считалось, можно поэзию и прозу совмещать. И совмещали48.

Также мы знаем и скульпторов, которые были одновременно и художниками, – кем, например, «в первую очередь» назвать Микеланджело? Пожалуй, все-таки скульптором: говорим Микеланджело, вспоминаем статую Давида. Нет, наверное, художником: говорим Микеланджело, вспоминаем роспись свода Сикстинской капеллы. Нет, всё же скульптором. Нет, всё же художником. Нет, невозможно отделить скульптора Микеланджело от Микеланджело художника. Невозможно оставить поэта Лермонтова целостным, отобрав у него «Героя нашего времени». И здесь, следовательно, может идти речь о нерасторжимой двойственности