Академия темных. Игра на выживание - стр. 40
— Помочь?
Этот голос я узнаю из тысячи даже во сне.
— Витор, будь добр, — вежливо начала я, — засунь свою напускную любезность себе куда… А куда сам пожелаешь, туда и засунь.
И не удостоив его больше ни единого взора, я мужественно преодолела препятствие в виде вазы. До стола осталась всего пара шагов…
— Ирэне, не дерзи будущему мужу, – тихо, но с интонацией угрозы предостерег меня «жених». Лицо же его выражало радушие.
— Что-то не вижу я здесь ни мужа, ни жениха, ни даже любовника. – Я подошла к столу и со спокойствием удава принялась накладывать на тарелку маленькие бутербродики. Услышав рядом гневное сопение, завершила свою пламенную речь невинной просьбой: — Если знаешь хоть одного из них, адресом поделись, а? Уж больно одиноко душеньке девичьей.
Что на меня нашло, ума не приложу, но так мне понравилось ему дерзить и досаждать, ни словом сказать, ни пером описать .
Закончив сооружать пирамиду из бутербродов, поискала глазами, где бы присесть. Заприметила каменную лавочку с ворохом подушек и прямиком направилась к ней.
По пути ловила на себе заинтересованные мужские взгляды, но едва мужчины смотрели куда-то мне за спину, их заинтересованность моментально улетучивалась. Меня это устраивало. Я догадывалась, какая «тень» сопровождала меня сзади.
Добравшись до скамейки, я поставила тарелку на довольно широкий подлокотник и начала сгребать все подушки в одну кучу. Куча разваливалась, пришлось половину подушек отправить на пол, под лавочку. Может, это и по-детски, зато четко дает понять, что желающему примоститься рядом отнюдь не рады. Камень холодный. Не будет же он садиться – это некомфортно.
Моя «тень», наблюдая за моими действиями, не проронила ни слова. Я лишь ощущала недобрый взгляд и внутренне радовалась, что Витора так легко вывести из душевного равновесия.
Разложив подушки, села. Подушек оказалось многовато. Я постоянно соскальзывала то в одну, то в другую сторону. Пусть считают, что это задумка у меня такая.
Витор по-прежнему молча с головы до пят изучал мою персону. Задержался на ногах. На миг в его глазах мелькнул странный интерес… Вот уж кто-кто, а ты мои ноги уже видел!
— Мистер Лассен, - окликнула я его.
Он вздрогнул от неожиданности.
— Не кажется ли вам, мистер Лассен, что вы излишне пристальное внимание уделяете моим ногам?
Я ожидала гнева, ярости, исказившегося от злости лица, чего угодно, только не этого.
С завидным спокойствием Витор провел рукой над свободной половиной лавочки, камень мигнул красноватым светом. Не хватало только таблички «Согрето». Витор сел и приторно-ласково сказал:
— Дорогая, я твой жених. И я именно тот единственный мужчина, который сколь угодно долго может смотреть и на твои ноги, и на твою грудь, и на все остальные, не менее привлекательные части тела.
Я внутренне содрогнулась. Нет, тут, в зале, где полно народа, он мне ничего не сделает. Но его слова не лишены смысла, и это ужасно.
Стоп! Стоп. Раз ты начала игру, Василиса, играй до конца.
— Смею напомнить вам, - мой голос предательски дрогнул, - наша помолвка не что иное, как фикция, и вы не…
— Кольцо, – жестко оборвали меня.
— Что?
Какое кольцо?
— Кольцо у тебя на пальце – обручальное. – Гаденькая ухмылка заиграла на его лице. – Хочешь ты или нет, но… — Витор сделал многозначительную паузу, — ты моя невеста.